метафизическое, а скорее ощущение связи с остальным миром. Так вот,
эта связь утеряна. Может быть, навсегда. И теперь я вполне могу угодить и
в собачьи какашки и под машину. Я как будто познакомился с собственной
смертностью, как будто сам себе напророчил – ничего хорошего больше не
случится.
Кухня была темненькой и грязной, с блевотной закоптелостью на стенах
и потолке. Кружевной абажурчик на настольной лампе – не по-мещански,
но смешно. И все-таки уютно. Подоконник, на котором можно сидеть,
забравшись с ногами, затертый до дыр фотопринт Джоконды, наклеенный
на шкафчик.
Тараканы и воняет. Пельменями воняет.
Мое одиночество нарушила заметно повеселевшая Вашингтон.
– Видишь, не успел приехать, а приключения уже начались.
– Да, я в восторге.
– Не переживай, тебе досталась очень уютная комнатенка.
– Как ты думаешь, милиция согласится оставить труп мне? Я использую
его в качестве элемента дизайна.
– Не рассчитывай.
– Жаль, это была очаровательная мысль.
Вашингтон осклабилась, показав золотые зубы. Все-таки я романтик, я
точно был уверен, что некоторые вещи, например, авоськи, больше не
существуют. Существуют.
– Ты мне нравишься, – неожиданно призналась Вашингтон.
Как ни смешно, но она мне тоже нравилась. Было в этой даме что-то
глубоко ироничное и умное. Наверное, само собой вырабатывается после
жизни в подобном месте. Или она знавала лучшие времена, имела
красивые зубы и салон в Петербурге. Но пала, пала.
– Кто была эта мертвая?
– Нелли? Жила тут с нами. Она приходится дочерью кому-то из
Архитектурного Совета Москвы, но это не помешало ей завалить экзамены
при поступлении в МАРХИ.
Я потом долго не мог сообразить, что такое в постояльцах квартиры №44
общее. Ответ пришел сам собой. Все они – Вашингтон, Борщик, Дэн,
20
Шурик и Ваня – некогда учились в Архитектурном институте, и, хотя
высшее образование получила только Вашингтон, все до одного считали
себя полноценными, но, к сожалению, невостребованными зодчими. Это я
потом узнал.
– Я никогда не любила эту Нелли, – доверительным тоном сообщила
Вашингтон, угощая меня чаем.
– А ты мне нравишься, я рада, что теперь здесь будет жить кто-то
молодой. Четвертую комнату недавно сняла милая девочка. Она еще не
въехала. Но вы вместе однозначно вдохнете в квартиру новую жизнь.
– Я не собираюсь здесь задерживаться. Я только переночевать.
