— Обменный ребенок, — продолжила рассказ Лена.
Однако дело в том, что сейчас обменный ребенок не мог поселиться в их доме. Заболел дед Штолинка.
— Ему очень-очень плохо, он целыми днями стонет. Врач боится, что он не выздоровеет, может даже умереть. При таких обстоятельствах, говорит мама, мы не можем взять Тома. А твоя мама позавчера, когда была в универмаге, сказала моей, что, может быть, вы возьмете его к себе.
Лена смотрела на меня удивленно. Она не верила, что я обо всем этом не имел ни малейшего представления. Потом, засмеявшись, сказала:
— Из-за твоего произношения мама хочет взять Тома. — По ней было видно — она считает это нормальным.
— Мы не возьмем его, — взорвался я.
— Ладно, ладно… Ты же об этом и слыхом не слыхал.
— Мы не возьмем его, потому что я не хочу! — уже не сдерживаясь, кричал я.
Лена покачала головой:
— Тс-с-с… Если бы это от тебя зависело, Вальди!
Я поплелся к своему месту. Кровь отлила от головы, ринулась в живот и там забурлила громче обычного. Лена говорила со мной так, будто всем было известно о моих домашних делах.
На последней перемене я сходил к сестре и спросил, слыхала ли она об обменном ребенке. Она ничего не знала. Но это и неудивительно. Последние дни сестра, если только не говорила по телефону, была в наушниках. Мать не терпит, когда сестра включает музыку. «Опять этот грохот! — говорит она. — Тебя же это отвлекает, мешает сосредоточиться». Но последние дни сестра надевала наушники, даже не слушая музыку. Она ходила по квартире, волоча за собой шнур, и всем своим видом показывала, что не хочет участвовать в семейной жизни. Мама жутко злилась. Пару раз сорвала наушники с головы сестры и грозилась их сжечь. (Хотя у нас центральное отопление!) А один раз они, вырывая наушники друг у друга, погнули дужку. Сестра заплакала и сказала, что уйдет из дома, уедет за границу работать няней.
Так… Значит, и сестра не знала об обменном англичанине. «Думаю, что это не ошибка», — сказала она мне. Уходя утром, она слышала, как мама говорила отцу: «Мне надо позвонить госпоже Штолинке. Как ты считаешь, можно позвонить в универмаг? Или лучше этого не делать?» Отец ответил, что времена, когда нельзя было звонить служащим на рабочие места, слава богу, прошли. Сестра не придала значения этому разговору.
Короче говоря, Лена Штолинка сказала правду. Мама хотела взять английского парня на шесть недель. На мой вопрос, произнесенный бледными, дрожащими губами, почему я должен об этом узнавать от Лены, она ответила: «Дело не стоит выеденного яйца». Она бы сказала, когда все прояснится. Сначала нужно письменно и по телефону договориться с родителями Тома. Необходимо их согласие на другую семью.
