— Конечно! Он уже несколько лет учит немецкий.
— Ты говоришь по-немецки, Джаспер? — мама наклонилась к переднему сиденью. Видно было, что она превозмогла себя и старалась говорить дружески.
— No! (Нет!) — ответил Джаспер. Это прозвучало почти угрожающе, будто он хотел сказать: оставьте меня в покое, а то схлопочете!
Остаток пути пролетел в мрачном молчании. Не произнесли ни слова, даже выгружаясь. Только Джаспер опять зарычал, когда папа схватился за его котомку.
Мы живем на четвертом этаже в старом историческом доме без лифта. К нашей квартире ведет винтовая лестница. По ней-то мы и поднимались гуськом. Джаспер с багажом последним.
— Помоги ему! — прошептала папе мама. — Ему же тяжело.
— Но он рычит! — тоже прошептал папа. — Если я возьмусь за его вещи, он меня покусает.
Тем не менее папа сказал: «Would you be so kind and give me a part of your things!» («Будь добр, дай мне часть вещей!»)
Джаспер не ответил, только покачал головой и поволок со ступеньки на ступеньку свою тяжесть.
— Ничего не поделаешь… — пробормотал папа.
Мы поднимались все выше и выше. Расстояние между нами, идущими налегке, и нагруженным Джаспером увеличивалось. Когда мы подошли к нашей квартире, он был где-то на уровне второго этажа. Это я определил по его сопению.
Сестра встретила нас в передней известием, что вместо Тома явится его брат Джаспер.
— Откуда ты знаешь? — спросила мама.
— Я несколько раз разговаривала с Пикпирами, — ответила не без гордости сестра.
Первый звонок из Лондона последовал вскоре после нашего отъезда. Господин Пикпир сообщил, что его любимый Том ночью, бог знает почему, свалился с лестницы и сломал ногу. Поэтому не может лететь в Вену ни сегодня, ни позже. Ребенок в гипсе — неподходящий гость! Господин Пикпир говорил что-то еще. Но слишком быстро для Биллиного скудного знания английского языка. Да и в трубке все время что-то трещало.
— Я позвонила Штолинкам, но там никого не было, — сказала Билли. — А спустя полчаса господин Пикпир позвонил еще раз и спросил: что, если вместо Тома приедет его брат? Думаю, он принял меня за маму. Еще он сказал, что деньги за билет им уже не вернут. А я подумала: не все ли равно, который из младших Пикпиров заявится. Да и бабушке позвонить нельзя. А решать надо было быстро. Я правильно поступила?
Папа с мамой покорно кивнули. Билли оглядела нас.
— А где же он?
Тут с лестницы донесся оглушительный грохот. Сначала резкий, потом затихающий. Будто обвал в горах.
