«Что-то как-то день не задался с самого начала» — размышляла Роук, рассматривая в мутноватое зеркало свою физиономию. Зеркало бесстрастно отразило мордочку с заострёнными ушками, на которой праведным гневом невысказанной агрессии, светились глаза. Точнее, светился правый глаз, а левый застенчиво прятался под припухшим веком, уже засиявшим лёгким синеватым оттенком.
Р’оук посмотрела на умывальник, задумалась.
«Так, надо почувствовать Суть воды»
Дыхание стало поверхностным, мышцы лица расслабились, на весь облик снизошло умиротворение. В фигуре ощущалось единение со всем миром сразу.
Глубокий вздох. Левая рука запястьем к солнечному сплетению, кисть перпендикулярна к предплечью, правая кисть плашмя прижата к груди ладонью наружу. Ритмичное бормотание. На последнем слоге взмах вперёд… Умывальник в труху, зеркало вдребезги. Вода не замёрзла, а даже наоборот. Вытекла…Обидно и местами больно.
Теория есть основа и опора практики. Но одно с другим не всегда совпадает. Поправки, погрешности, отклонения играют свою негативную роль. Даже беря это в расчёт все-таки да, теория и практика едины. Но бывают исключения из правил, которые не подтверждают, и не опровергают. Просто ставят в тупик.
В то время, пока Р’оук упражнялась в убийстве рукомойника, Хони избавлялся от боевых меток в меру способностей и возможностей.
Что удивительно, отметины зажили. Исчезла болезненная припухлость, струпы присохли и начали отшелушиваться, даже шрамы начали бледнеть на глазах. Но как всегда есть маленькое но. Хони стал гордым обладателем ярко оранжевых полосок, что ещё больше сблизило его с представителями семейства кошачьих.
Город Колтерн возник давно и стихийно. Особой красотой и разнообразием архитектуры город не отличался. Зато отличался обилием трактиров, борделей, бродяг, грязных улиц, сточных ям и других прелестей торговых городов. А ещё этот город очень сильно отличался от всех других — разношёрстностью населения и коренного, и залётного. Даже трудно утверждать, что Колтерн принадлежал какому-нибудь одному народу. Здесь царил дух ну если не единения рас, то, по крайней мере, более-менее мирного сосуществования. В таверне, без особого труда, можно было встретить коренастых гномов, пропивающих навар с продажи своих товаров, по соседству с долговязыми эльфами. Люди не гнушались торгом с амбалоподбными ограми, да в прочем торг в этом городе не прекращался никогда. Продавалось здесь всё: от древесины до золота, от доброй улыбки до податливого тела, за определённое количество золота можно даже было купить себе друзей, или нажить врагов. Купить можно было всё. И продать тоже.
