— Стой! — приказал их главный, наголо бритый здоровяк.
Кайла и не собиралась бежать — это было бы бесполезно.
— Я просто служанка, — пролепетала она.
— Это ты сейчас царю расскажешь.
Верзила больно схватил ее за локоть и потащил по коридору, остальные — за ними.
Войдя в приемную залу, начальник охраны грубо пихнул девушку в спину, отчего та упала на колени. Страх Кайлы сменился гневом. Мысленно пообещав переломать ему позже обе руки, она подняла взгляд на Гордона, восседавшего перед ней на троне.
Внешность его показалась Кайле замечательной: впалые щеки, небрежно откинутые с высокого благородного лба черные волосы, оттенявшие светлое очень правильное лицо, лукаво ухмыляющиеся губы. Но более всего ее поразили глаза: они сверкали холодным насмешливым блеском, однако при долгом наблюдении в их глубине угадывалась душевная трещина, смущавшая всякого, кто решался заглянуть в них.
В общем, Гордон обладал той счастливой наружностью, которая в юности восхищает взоры окружающих, а в зрелые годы властвует над их умами. Сидевшая у ног волчица как нельзя лучше дополняла образ.
Анализируя свои впечатления, Кайла и не заметила, что улыбается. Гордон, удивленный смелостью, с которой девушка рассматривала его, тоже растянул губы в усмешке. Охрана же в недоумении наблюдала за безмолвной симпатией, неожиданно возникшей между их царем и задержанной.
— После того, как мы внимательно изучили друг друга, полагаю, стоит представиться, — нарушил тишину Гордон. — За меня это, наверняка, сделала моя стража, а как зовут тебя, дитя мое?
Опомнившись, Кайла смиренно опустила взгляд и промолвила свое имя.
— Скажи, Кайла, зачем ты забралась в мои покои?
Врать, мол, заблудилась, было бы неубедительно, поэтому девушка решила признать свою вину, пусть и не целиком.
— Я хотела украсть что-нибудь…
Такая наглость заставила охрану возмущенно перешептываться.
— …что-нибудь, что можно было бы продать и хотя бы ненадолго прокормиться, — продолжала Кайла, надеясь вызвать у правителя жалость или чувство вины. — Я не знала, что посягаю на царскую палату.
— Кто твои родители?
— Моя мать умерла при родах, а отец погиб во время забастовки месяц назад.
— И как же их звали?
Кайла смешалась.
— Простите, Ваше Величество, но я не могу назвать родительских имен, учитывая позор, который ляжет на них от моего низкого преступления.
Станиславский рыдает от сострадания — какая актерская игра! Жаль только, что есть одна нестыковка…
— И каким же образом ты сумела попасть во дворец, а точнее в самую охраняемую его часть? — смакуя слова, поинтересовался государь.
