Незадолго до того, как моему сыну исполнилось пятнадцать лет, гуру приехал в Дхарапур как гость махараджи рамы. На территории дворца стоял небольшой красивый дом из белого мрамора, стены которого были украшены мозаикой из кусочков зеркального стекла. Этот дом был отдан в полное распоряжение гуру и его учеников, и там же учитель принимал особо важных посетителей.
Махарани, супруга махараджи, была женщиной с сильным характером и прогрессивными взглядами и полностью поддерживала социальную программу его королевского высочества. В последние годы махарани заинтересовалась мистицизмом и эзотерическими доктринами нашей древней религии и хотела обсудить эти вопросы с гуру, что и стало главной причиной его приезда в Дхарапур.
Зная, что пришло время отвести наших детей к учителю, я постарался как можно лучше подготовиться к грядущим большим переменам в нашей жизни и вместе с семьей отправился в столицу. Его королевское высочество оказал нам самый любезный прием и отвел нам несколько комнат во дворце. В свое время особое восхищение махараджи вызвал дворец в Версале, утопающий в прекрасных садах. Он выписал из Европы архитекторов и мастеровых, чтобы те построили ему дворец по образцу резиденции французских королей. Затем он украсил огромные помещения дворца бесценными предметами старины в соответствующем стиле, и с тех пор они с женой жили среди этого великолепия, в точности скопированного с французского дворца.
Там я удостоился чести познакомиться с его высочеством наследным принцем. Это был высокий, стройный и в высшей степени благовоспитанный юноша. Он боготворил своего отца и уже принял твердое решение досконально выполнять программу служения обществу, основателем которой был правитель рама. Наследный принц учился в Оксфордском университете и проводил в Дхарапуре летние каникулы.
Когда гуру гостил у махараджи, он никогда не входил во дворец, а обычно приходил и садился на одной из широких белых ступеней, что вели вверх, к тронному залу и парадным покоям. Сидя на ступени, он наблюдал за важными персонами, входившими и выходившими из дворца, а если выдавался особенно погожий день, гуру мог позволить себе роскошь принять солнечную ванну. Иногда к нему выходил рама и, сев рядом, принимался обсуждать с ним вопросы классической литературы, большим знатоком которой он был с давних пор. Однажды днем, когда гуру спокойно сидел на ступени, я подошел к нему и спросил разрешения нарушить его покой. Он жестом пригласил меня сесть рядом и сказал: «Наду, сын мой, ты привел ко мне детей, и я хочу рассказать тебе, каким мне видится их будущее. Я решил, что твой сын продолжит твое дело и займет твое место, когда тебе придет время обратиться к святой жизни. Махараджа рама одобрил мое решение и заверил, что твой сын вполне может рассчитывать на его покровительство. В отношении твоей дочери у меня не совсем обычные планы. Я хочу, чтобы она стала лидером в нынешней политической и общественной жизни индийских женщин. Поэтому ей предстоит получить образование в области политических наук. Когда она закончит школу, которую я сочту подходящей, я отправлю ее в Европу и, возможно, в Америку».
