Марвин попробовал разглядеть значки, но не сумел. Наверняка можно было сказать лишь одно: они были похожи на виденные им ранее надписи. На коридорные руны.
— Далий, смотри, чего я нашел. — Марвин наконец оторвал взгляд от любопытных костяшек, встал. — Не поверишь, само на руку наделось. — Он умолк, пораженный увиденным.
Зал изменился. Огненные колонны потемнели, текущее в них пламя теперь было не костровое, а фиолетовое, с химической прозеленью. Узор на потолке разгорелся желтым лунным заревом, а лежавшие под ногами артефакты превратились в черную россыпь — внутри которой местами, кое-где, посверкивали тревожные алые вспышки.
Изменился и Далий, не сильно, но заметно. Уши напарника заострились, разрез глаз удлинился едва ли не до висков; кожа приобрела дивный серебристый оттенок. Все это было хорошо видно в свете лежавшего на плече Далия посоха, почему-то мерцающего как подсевшая самосветная лампа.
— Черт побери, что стряслось?! — торопливо шагая к Далию, воскликнул Марвин. — Ладно зал, но с тобой-то чего? И с посохом?
Однако Далий не ответил. Неподвижный как изваяние, он продолжал смотреть в одну точку — туда, где недавно барахтался Марвин.
— Браво! Брависсимо! — Из-за ближней к Далию колонны, одобрительно похлопывая в ладоши, вышел невысокий человек в строгом костюме-тройке. Подошел к краю артефактного поля и остановился рядом с окаменевшим Далием — сложив руки на груди, по-хозяйски уверенный.
Света посоха хватало, чтобы разглядеть пришельца: черное лицо, черная обширная лысина и черные же кисти рук не оставляли сомнения, что перед Марвином самый настоящий эфиопий, негор из дальних южных стран. О негорах Марвин слышал, но видеть их не приходилось, разве что на пачках с молотым кофе. Здешний эфиопий был в возрасте, с обрамляющей лысину курчавой шевелюрой и снежно-белой шкиперской бородкой. На носу негора поблескивало пенсне, меж отворотов пиджака переливался золотом узнаваемый галстук-бабочка.
— Шеф? — остановившись, полувопросительно сказал Марвин. — Это вы?
— Я, — согласился негор знакомым Марвину голосом. — Раньше ты видел меня как-то иначе, да?
— Да. — Марвин сглотнул, во рту внезапно пересохло. — Ну, вы тогда…
— Молчи! — строго прикрикнул на него шеф. — Ни в коем случае не говори ни мне, ни кому-либо другому, как мы выглядим на самом деле. Я категорически запрещаю!
— По… почему? — Голос у Марвина сел.
— Потому что каждый здесь видит остальных, мнэ-э, как себе подобных. — Негор достал из кармана пиджака трубку с коротким чубуком, спички, закурил, отгоняя ладонью дым: трубка была заранее набита табаком. — Для спокойствия коллектива, для нормального выполнения задач. Во избежание проблем, понятно?
