— Есть, шеф! — молодцевато козырнул Далий. — Организую в лучшем виде.
— Погодите, — предупреждающе поднял руку Марвин. — А если я не желаю? Может, я не хочу в ассенизаторы, даже в колдовские. Что тогда?
— Тогда? — поднял брови шеф. — Тогда вы просто будете нам мешать. А тот, кто нам мешает, изолируется. Поверьте, у нас есть замечательные комфортабельные помещения, где человек может прожить долгую, полноценную, насыщенную событиями жизнь и быть счастливым до глубокой старости. До естественного ухода в бесконечный путь. Но это будет, гм-гм, несколько ненастоящая жизнь. Потраченная впустую.
— Я согласен, — не раздумывая сказал Марвин. — Хорошая работа, нужная.
— Вот и славно, — одобрил шеф. Он достал из бокового кармана пиджака небольшой планшет с белым, ровно светящимся экраном, положил его на столешницу и пододвинул к Марвину. — Прижми ладонь, — переходя на «ты», потребовал шеф, — необходима регистрация допуска. Чтобы тебя смерть-лампы не сожгли. Да и лифтами можно было пользоваться.
— Я думал, у вас только один лифт, — прикладывая руку к белой поверхности, заметил Марвин.
— Не у вас, а у нас, — поправил шеф, забирая со стола планшет с темно-серым отпечатком ладони. — И лифты, и этажи, и проблемы. Ничего, скоро ознакомишься. Далий, — он показал пальцем куда-то в темноту, — отведи Марвина в буфет, накорми. После организуй ему ночлег… мнэ-э… да хотя бы у себя, пусть выспится. Завтра обдумаем, куда его поселить.
— Шеф, у меня соседний номер свободный, — подсказал Далий. — Немного прибрать, наладить климат-контроль, и будет вполне сносно.
— Можно, — не стал возражать шеф.
Далий подхватил с пола одну из свечей, приглашающе махнул рукой: Марвин вышел из круга и, озабоченно похмыкивая, направился следом за старшим. Ему много чем приходилось заниматься в жизни, далеко не в белых перчатках, однако он твердо знал, к чему стремиться — к успеху, славе, богатству.
Но быть магическим дерьмочистом Марвин никогда не планировал.
Марвин проснулся и некоторое время лежал с закрытыми глазами, пытаясь вспомнить тревожный сон. Однако воспоминания были смутными и отрывочными: единственное, что осталось в памяти, это ощущение опасности. То ли Марвин преследовал кого-то, чтобы убить, то ли, наоборот, кто-то охотился за ним с той же целью — больше не вспомнилось ничего. Впрочем, Марвин мало придавал значения ночным видениям, какими бы они ни были. В вещие сны прагматичный детектив не верил, да и не приходилось их ему видеть. Обычно Марвину снилось что-нибудь нейтральное, скучно-бытовое; кошмары случались редко и, как правило, только во время какого-нибудь расследования. Когда оно заходило в тупик.
