— Хорошо, как скажешь. Вижу, тебя не убедить отложить разговор ненадолго.
Зоэ попыталась ответить улыбкой, но губы скривились в болезненной гримасе. Предстоял более чем серьезный разговор, и менее чем когда-либо она была расположена шутить. Глаза Зоэ потемнели от сосредоточенности, она мучительно подыскивала нужные слова.
— Что тебя тревожит? Скажи мне, — попросил Оливер, желая ей помочь.
— Я знаю, ты бы предпочел… чтобы мы сначала пошли в спальню, а разговаривали после, — сбивчиво начала Зоэ. — Извини, но я немного… старомодна в этом плане. Для меня телесное единение означает слишком многое. Оно должно символизировать нечто большее, чем наше обоюдное физическое желание.
Последняя фраза застала Оливера забеспокоиться, но он ничем не выдал этого.
— Ты имеешь в виду, что не интересуешься сексом как таковым?
— Д-да.
— Неужели ты думаешь, что у нас двоих это могло бы произойти так… бессмысленно?
По тому, как напряглась его рука, Зоэ поняла, что ее слова задели Оливера за живое.
— Нет-нет, я вовсе не это имела в виду!
— Тогда все в порядке, — с видимым облегчением сказал он. — Потому что для меня заняться с тобой любовью — это очень серьезно.
— Ох, Оливер, я не хотела тебя обидеть. Дело в том, что… в последний раз, когда я… Впрочем, неважно.
— Нет, важно. Что случилось в последний раз?
— В последний раз, когда я была с мужчиной, он разбил мне сердце.
Оливер нахмурился. Почему-то до сих пор он не задумывался о личной жизни своей избранницы, и теперь ему показалось, что некий чужак беспардонно вмешивается в их с Зоэ отношения.
— Когда это было?
— Два года назад.
Оливера неожиданно пронзила жгучая ревность.
— Ты до сих пор любишь его?
— Нет. Давно уже нет.
— Хорошо.
Он принялся поглаживать ее по руке. Затем поднял узкую кисть женщины к своим губам, поцеловал в ладонь. Ее кожа отдавала медовым привкусом. Силы небесные, как это возможно, чтобы женская кожа была такой сладкой?
Зоэ нравились его прикосновения. Оливер ясно видел, что глаза ее затуманились от удовольствия, дыхание участилось, а на щеки вернулась краска. Но ему не удалось сбить ее с толку.
— После той ошибки я пообещала себе, — тихо, но настойчиво продолжила она, — что впредь буду осторожнее.
— Я понимаю.
Губы Оливера двинулись выше, к запястью.
— Я имею в виду, — прошептала Зоэ, — что, если кто-нибудь снова разобьет мне сердце, я этого не переживу.
Оливер оставил поцелуи и взглянул ей в глаза.
— Зоэ, что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что желаю, чтобы меня принимали всерьез, а не обращались со мной легкомысленно, — ответила она.
