Тогда я осторожно вырезал замок из двери, разделявшей наши комнаты, надел мягкие войлочные туфли, захватил с собой склянку с хлороформом и мягкую тряпку и, засунув револьвер за пояс, осторожно отворил дверь и вошел к соседу. Приблизившись неслышно к его постели, я дал ему вдыхать в течение нескольких минут принесенный мною хлороформ, затем, убедившись, что он стал для меня вполне безопасен, достал ключ из-под подушки, раскрыл железный сундук и кожаный ларец и стал перебирать его драгоценные камни. Но не они интересовали меня, не они прельщали меня, несмотря на свою необычайную красоту: я надеялся найти здесь что-нибудь иное, какой-нибудь предмет, могущий мне служить зацепкой. И действительно, в руки мне попалось чудное ожерелье из опалов и бриллиантов самой чистейшей воды ожерелье тонкой работы и прекрасного рисунка. Это были первые попавшиеся мне камни в оправе, и теперь, когда я глядел на них, колье это мне показалось знакомо. Да, я, несомненно, видел уже это ожерелье, это самое, но где? На ком? Этого я в данный момент никак не мог припомнить. Но тем не менее я был уверен, что теперь у меня находится в руках ключ к этой загадке. Оглянувшись кругом и не видя в комнате ничего, что могло бы быть для меня интересным, я положил все драгоценности на прежнее место, замкнул ларец и сундук и ключ сунул под подушку спящего. Затем я принялся внимательно изучать черты, фигуру и, главное, форму рук и ногтей этого человека, изучал до тех пор, пока не мог сказать с уверенностью, что узнаю его из тысячи человек.
Покончив с этим делом, я вернулся в свою комнату и, растянувшись на постели, стал строить разные предположения относительно виденного мною ожерелья. Битый час я блуждал впотьмах, наконец умственное переутомление навеяло на меня сон, и во сне у меня разом воскресла в памяти вся эта история с ожерельем, которую я столько времени тщетно старался припомнить. Я вдруг увидел главную пристань в Ливерпуле, увидел пароход компании «Стар» «City of St. Petersburg», отходящий в Нью-Йорк; вспомнил происшедшее при этом задержание знаменитого вора, прославившегося кражами драгоценностей, Карла Рейхемана, на котором и было найдено это самое опаловое ожерелье, которое было потом возвращено его законной владелице леди Хардон, Беркелей сквер, д. 202, Лондон.
С этим живым воспоминанием я проснулся, торжествующий и счастливый, как ребенок, получивший в руки страстно желанную игрушку.
Имя леди Хардон не выходило у меня из головы все время, пока я одевался, умывался и причесывался. Вдруг точно электрический ток прошел по всем моим членам: это имя воскресило в памяти моей историю печальной кончины этой леди. Я вдруг вспомнил, что эта женщина покинула Англию на большом трансатлантическом пароходе «Александрия», погибшем в водах Бискайского залива с год тому назад; вспомнил, что в газетах говорилось о том, что она имела при себе все свои драгоценности, известные всему лондонскому высшему свету, в том числе и знаменитое ожерелье из опалов и бриллиантов. И никто, ни одна живая душа не могла сказать, как погибла эта несчастная женщина, никто не мог рассказать о ее последних минутах. Как же это могло случиться, что этот человек, грубый простолюдин, как это было видно по всему, теперь является обладателем этого знаменитого ожерелья, которое, по мнению всех, лежало на дне Голубого залива?
