Я бросился к борту и посмотрел вниз, но ничего не увидел; только тень нашего корабля скользила по залитой лунным светом глади моря.
Не знаю, сколько времени я в растерянности смотрел на ленивые волны, наверное — не меньше минуты. В голове у меня не было ни одной мысли — одна ужасная пустота. То, чему я только что стал свидетелем, явилось страшным подтверждением неестественности происходящего — всего того, что я только недавно объявил игрой воображения. Думаю, на некоторое время я вовсе лишился способности рассуждать логично и трезво, был словно оглушен и ничего не соображал.
Как я уже говорил, прошла минута или две, а я все стоял у борта и глядел на воду внизу, словно тщась проникнуть взором в тайну, которую она скрывала. Из оцепенения меня вывел голос второго помощника.
— Брасопить фок! — крикнул он с юта.
И я, точно сомнамбула, отправился выполнять приказание.
На следующее утро, будучи свободным от вахты, я первым делом осмотрел место, где странная тень проникла на судно и покинула его, но, разумеется, не обнаружил ничего необычного — и вообще ничего такого, что помогло бы мне разрешить загадку странного гостя.
После этого на протяжении нескольких дней не происходило ничего примечательного, хотя по вечерам я частенько поднимался на палубу, пытаясь найти что-то такое, что пролило бы свет на мучившие меня вопросы. При этом я держался достаточно осторожно и ни слова не говорил никому о том, что видел. Впрочем, я был уверен, что надо мной в любом случае просто посмеются.
Так прошло несколько вечеров, но я ни на шаг не приблизился к разгадке тайны. А потом в середине второй ночной вахты[70] случилось вот что…
Я стоял на руле, а Тэмми — молодой и совсем еще неопытный юнга, вышедший едва ли не в свое первое плавание, — дежурил у судового колокола и прохаживался по подветренной стороне юта. Второй помощник, облокотившись на ограждение впереди, курил трубку. Погода стояла по-прежнему прекрасная, а луна хотя и была на ущербе, светила так ясно, что можно было различить шляпки забитых в палубу гвоздей. Пробили три склянки, и я, признаться, начал клевать носом. Вероятно, в конце концов я все же задремал, благо наша старая калоша сама шла по курсу и мне совершенно нечего было делать, разве что время от времени подправлять курс, да и то немного. И вот сквозь сон мне вдруг почудилось, что кто-то негромко зовет меня по имени. Разумеется, я сразу встрепенулся, хотя и не был абсолютно уверен, что мне это не приснилось. В первую очередь я посмотрел на второго помощника, но он все так же задумчиво курил, обратившись ко мне спиной. Тогда я перевел взгляд на нактоуз;
