– А что Брук?
– Ничего – по крайней мере тогда. Я на него и не взглянула. Тут как раз Пенни опрокинула кувшин с молоком, и я обрадовалась, что можно чем-то заняться – подтереть пол… Но мама не велела мне этого делать, а мистер Фергюсон заявил, что, по его мнению, я – хорошая партия, и он уверен, что Брук сделал правильный выбор. Папа достал свои карманные часы и стал заводить – ты же помнишь, как мы всегда настораживались в такие минуты, когда были маленькими. Он спросил: "Корделия, ты удивлена?"
– И ты, конечно, подтвердила?
– Еще бы. Ведь я узнала об этом пять минут назад на крыше. Эсси, я чуть не умерла!
– Рассказывай дальше. Значит, ты призналась, что для тебя это тоже сюрприз, а что папа?
– Он все возился со своими часами, а потом вдруг завел речь, да так гладко, так медленно – с чувством, с толком, с расстановкой, как будто думал вслух, – о том, что для него это большая неожиданность и он прекрасно понимает, что они желают мне добра, но ему лично ничего не нужно, кроме одного, самого главного, а именно моего счастья и счастья Брука, и хотя он счел целесообразным немедленно поставить меня в известность, но настаивает на том, чтобы я не давала окончательного ответа, даже если сейчас не испытываю никаких колебаний. Тут Уинни заверещала так, что все пришлось повторять по два раза, Пенни перевернула миску и принялась барабанить по ней ложкой. А мама так расстроилась из-за папиных слов, что не обратила внимания. Тут как раз пришел Тедди спросить, не пора ли закрывать мастерскую.
Корделия замолчала и посмотрела на сестру. Эсси заплетала косу.
– Как ты считаешь, Делия, они обиделись? Мне показалось, что Брук немного расстроился. Но вообще-то было плохо видно через занавеску.
– Лучше бы он сделал предложение тебе, Эсси, – сказала Корделия.
– Да ну! – Эстер резко повернулась к сестре. – Хорошо, что не сделал. Уж я бы ему сказала! – Тут она осеклась. Отныне Фергюсоны не могли служить мишенью для острот. За короткое время все переменилось. - Я ему не подхожу.
– Почему ты так думаешь?
– Ну… Бруку нужна такая, как ты. Практичная. Чтобы могла вести большое хозяйство и не тяготиться этим. Я бы с ума сошла. А ты добрая и покладистая.
Корделия села на кровати и обхватила руками колени.
– Вовсе я не такая покладистая, Эсси: не более чем любая другая девушка. Все это вздор. Я эгоистка и хочу быть счастливой – счастливее всех! Люблю комфорт. Господи, как мне не хочется век проходить в модистках: выкройки да блузки, и так изо дня в день, с восьми утра до восьми вечера. Валиться с ног за гроши… Я хочу иметь хорошие, красивые вещи – все, какие только есть в мире! И путешествовать, и чтобы оставалось время читать и размышлять обо всем, слушать музыку, разговаривать с умными людьми, танцевать, давать балы в своем собственном доме!…
