– Нет, разумеется. Он слишком много выпил, только и всего.
– Делия, а от чего она умерла? Ты знаешь?
– Все очень просто. Ничего подозрительного.
На лице Тедди отразилось легкое разочарование.
– Этот Мэссингтон – аристократ?
– Джентльмен – во всяком случае, предполагается, что это так. Мэссингтоны – очень старинный род.
– Честно говоря, мне было очень смешно.
– Смешно?
– Да. Ты, кажется, пропустила самое интересное. Брук и его отец… Должен признаться, я чуть не лопнул со смеху – как они оскорбились! Еще бы – кто-то посмел посмотреть сверху вниз на них!
– А мне показалось, что сегодня они настроены благодушно.
– Вообще-то да… Слушай, что за красотка – вон там, в голубом?… Делия, ты на меня не сердишься?
– Нет, что ты.
– Забыл сказать – мама передавала тебе привет и просила не переутомляться. Надеюсь, ты лучше себя чувствуешь?
– Да-да, спасибо.
– Прекрасно выглядишь. Ты что, нарумянила щеки?
– Господи, конечно же, нет!
– Хью с Эсси веселятся вовсю. Стивен молодец, что пригласил нас. По-моему, он парень что надо, а ты как считаешь?
– Так же, – ответила она.
* * *
Вечер продолжался. Сменяли друг друга закуски и разговоры. Хор исполнил еще одну песню, затем возобновились танцы. Взволнованный не меньше Корделии, Стивен оставил ее в покое. Ему не хотелось афишировать свое внимание в присутствии Брука и мистера Фергюсона. И потом, ему было трудно разобраться в своих и ее чувствах. Насколько серьезно ее решение не видеться с ним? Он смертельно боялся спугнуть ее.
Тем не менее в конце приема он, точно мотылек, летящий на огонь, почувствовал, что не в силах больше сдерживаться, и при первых же тактах вальса подскочил к Корделии. К его удивлению, на этот раз она не стала отнекиваться, а поднялась и пошла с ним в центр зала.
– Простите, – начал он. – Я не забыл: мы договорились, что тот вальс – последний…
– Да, – уронила Корделия, позволяя ему коснуться своей талии.
– Вечно я нарушаю свои обещания, хотя прилагаю невероятные усилия, чтобы их исполнить.
– Да, – повторила она.
Они немного помолчали.
– Вам не хочется говорить? – догадался Стивен. – Пусть будет по-вашему.
Вальс продолжался, и очень скоро Стивен почувствовал перемену в настроении своей дамы. Они снова кружились в вихре танца, словно единое существо; ее тело больше не было напряженным, а казалось размягченным, податливым, готовым уступить. Они плыли на волнах гармонии, ни о чем не думая, целиком во власти ритма и мелодии, проникших в кровь, ставших биением их пульса. И вдруг Стивена озарило – словно молния сверкнула во мгле: "Моя взяла!"
