Однажды Наоми пошутила, что любопытно было бы увидеть меня молодым. К тому времени старый развратник – я оставил глупые надежды на ее взаимность. А позже Наоми сама предложила мне выбор. Тысячу дней любви, как плату за спасение ее жизни, затем почетную ссылку. Или – роль тайного соправителя, серого кардинала за спинкой ее трона – до конца моих дней. Рядом с ней и никогда вместе. Разумеется, я собирался выбрать первый путь. Как случилось, что пошел по второй дороге?
«Не смей спать!» – прикрикнул я мысленно на себя. – «Вспоминай, размышляй, выстраивай свои дурацкие оправдания. Только не спи!»
– Тонка?! Что вы здесь делаете?
Все время, пока я спускался, она делала вид, что не слышит моих шагов, пришлось ее окликнуть. Она премило улыбнулась, повела рукой.
– Вид потрясный! Вы тоже любите здесь бывать. И нервы щекочет, правда?
Еще бы. Отсюда до воды сто пятьдесят метров. Перил у площадки и нижних пролетов лестницы отродясь не водилось. Идешь вниз: слева от тебя вертикальная, плотная каменная поверхность, справа… Летите голуби. И летали. Древняя каменная лестница вдоль обрыва, ее верхние пролеты – для романтичных натур излюбленное место самоубийств.
– Мурашки по спине топают, – согласился я. – Но с поры, как Гнездо покинуто, я тут не бывал.
Девять лет назад Наоми решила устроить свою резиденцию в самом Вагноке. А Гнездо превратилось во что-то вроде музея или памятника. Сегодня Хозяйку Острова с небольшой свитой на полдня занесло сюда, я, естественно, был при ней, а Тонка… Служанка не из любимых, но дисциплинированная и старательная.
– Я знала, что захотите… – Тонка гордилась своей проницательностью – дескать, не все госпоже нашей в души заглядывать.
– Хм… я, наверно, помешал вам, Антония.
Проявившийся в моем тоне холодок ее не смутил.
– Идите поближе, доктор, места хватит.
Я уставился на гладь моря, слева внизу еле слышно шумел порт, белели паруса, а паровой буксир гадил в утреннее небо дымной струей.
Тонка тихонько пододвинулась ко мне, я ощутил ее теплое бедро.
– Завтра мне – двадцать два… Да взгляните же на меня, доктор Гаяр!
Рыжеволосая и зеленоглазая, личико с выступающей вперед нижней губой усыпано веснушками. Короткое зеленое платье служанки, да шлепки на босу ногу. Хм…
– Некрасивая?
– Но чертовски милая, – похвалил я.
– Вот. Оценили. Наконец-то. Все еще по ней сохнете?
– О… о ком вы?
– Не притворяйтесь. Она вам еще снится ночами? Наоми. Та что была. Не это чучело – «ее высочество».
