– Я не имею к ней отношения, – призналась Анита.
Понятно. Могучий папа просто дал дочке порезвиться.
– Я бы вас представил Наташе, но… неудобно.
– Возревнует, боитесь? – она слабо улыбнулась.
– Боюсь.
Анита красиво подрулила к зданию. Потянула меня за рукав.
– Войду первой, а вы через минуту. Вроде случайно. Пошли.
Я, как договорились, приотстал. Анита осторожно толкнула дверь. Обернулась ко мне, прислонив к щеке сложенные вместе ладони. Прошептала:
– Теперь – мне неудобно. Большинство уже спят.
– А Наташа?
– Не увидела.
– Справа, дальний угол.
– В той половине потушили свет. Вы тоже идете спать?
– Пока нет.
Мы вышли на порог. На дворе уже стояла яснозвездная ночь. Тянуло приятной после жаркого дня прохладой. Где-то вдалеке протарахтел мотоциклет и снова наступила тишина.
Анита взяла меня за руку.
– Хорошо, да?
Я осторожно обнял ее, она не отстранилась… Не знаю, какие кары грозили мне за то, что поцеловал дочь неформального лидера Эгваль.
Следующим утром я проснулся рано. Народ мирно дрых. Через два тюфяка от меня тоненько храпел Перси. С нашего прибытия сюда он был тише воды, ниже травы. Дальше Ян спал на спине, как вполне уверенный в себе человек…
– О-одиссей Г-гор…
На пороге снова стояло оно.
Бледное, взлохмаченное и запыханное.
– Умоюсь и приду, – сказал я.
Оно отчаянно заблеяло, что некогда, что срочно-обморочно, что…
– Что стряслось? – спросил я Аниту, когда оно впихнуло меня к ней в кабинет.
Анита зло глянула на меня.
– Мастер зубы заговаривать. Я-то, дура…
Наверное, я выглядел до того ошеломленным и жалким, что она смягчилась.
– Рада буду, если вы окажетесь здесь ни при чем.
Вчера днем, когда мы с Анитой были на похоронах Эвишки, некто Наталья Вернер попросила убежища в посольстве Ганы в Майе. Первые выпуски бульварных газеток уже вовсю смаковали гнусное обращение властей с группой ученых и путешественников. С нами то есть.
Ретивые борзописцы предрекали резкий демарш со стороны Острова. А там и до новой войны недалеко.
Анита, вскочивши со стула, размахивала газетой, только что не заезжая мне ею по физиономии, и с гневными слезами вопрошала:
– Мы что, лишили вас свободы?!
– Похоже на то.
– С вами грубо обращались, били, пытали?..
– Кто знает, что у вас на уме.
– А ты, негодяй, флиртовал со мной только затем, чтобы отвлечь от своей суки! Чтоб я не заметила, что она сбежала!
– Заткнись! – гаркнул я, схватил Аниту в объятья и поцеловал.
Она попыталась вырваться, потом поникла и заплакала.
Загудел стоявший в углу телетайп, узкая лента поползла из него, сворачиваясь кольцом на полу.
