— А что мы будем играть? — неожиданно спросил Фат. — Ведь мы не готовились… — То ли мужественный Фат понял Генку и Сливу, то ли был сам не против явиться перед городскими активистами на высокой сцене горкома, в зале, где происходили самые важные и самые торжественные собрания.
Толячий быстренько доказал, что роли у них самые лучшие — играть им предстояло хулиганов, что Павел Петрович обучит их этому как «дважды два»… И разведчики побрели за ним к Дому пионеров, предварительно известив Толячего, что если не освободятся к двенадцати — пускай пеняет на себя. В двенадцать часов на толкучке бывало самое оживление, поэтому, отдавая дань ответственности перед родителями, тройка разведчиков по существу ничего не теряла.
Воодушевленный Толячий доверительно сообщил им у самого Дома пионеров, что пусть об этом никто не знает — но мать думает, будто он, Толячий, занимается в музыкальном кружке, а он давно уже бросил его и первое время занимался в авиамодельном, а сейчас в драм и юннатском…
Это признание чуть повысило никудышный авторитет Толячего, и к руководителю драмкружка друзья явились, горя желанием поскорее выйти на сцену.
Старый, лет шестидесяти, Павел Петрович тоже обрадовался им, но объяснять ничего не стал, а вместе с десятком других «артистов» сразу повел в горком. Спросил только, у всех ли есть трусы. Будто перед ним дошколята…
Подобное вступление особенно не понравилось Фату, он даже помрачнел.
Содержание пьесы было примерно следующим. Главный тимуровец Толячий ведет борьбу с хулиганами. И вот, когда он призывает окончательно покончить с этим злом, хулиганы набрасываются на него. Но вступаются храбрые тимуровцы и побеждают.
Быть побежденными не входило в планы разведчиков, но все «говорящие» роли были уже распределены, Генке, Фату и Сливе предстояло выскочить на сцену в одних трусах и размахивая длинными палками, некоторое время возмущаться речью главного тимуровца, а потом вместе с двумя другими хулиганами наброситься на него. Слова возмущения Павел Петрович предоставил им выбирать самостоятельно.
Дом пионеров был приглашен выступать перед участниками слета, и Генка не заметил, как разволновался, поджидая своего момента за кулисами. Одно дело — сидеть в рядах сотен участников, другое дело — явиться в качестве особо приглашенного… Генка представил даже, как увидит он изумленные глаза Лии и Тоси.
Но увидеть он ничего не смог. Когда вместе с четверкой других «хулиганов» он выскочил на сцену и остановился перед Толячим, он понял, что нет ничего хуже на свете, чем бессловесная роль. Павел Петрович требовал держаться лицом к залу, а Генка повернулся именно спиной, так как покраснел, не зная, что ему делать и что кричать.
