— Ah, Ma'amselle est de retour![1] — донесся до него возбужденный шепот старого официанта и он понял, что она являлась дочерью хозяйки гостиницы. И в тот же миг он услышал ее голос — девушка стояла рядом с ним и обращалась именно к нему.
Перед его взором чуть зашевелились алые губы, промелькнули поблескивающие, смеющиеся зубы, на висках заколыхались локоны чудесных темных волос. Все остальное походило на сновидение, в котором его собственные эмоции восставали перед глазами подобно густым облакам, взор его мгновенно туманился и он толком не понимал, что делает. Везин лишь догадывался, что она приветствует его очаровательным легким поклоном; что ее красивые большие глаза пристально всматриваются в его лицо; что ноздри ему щекочет тот же аромат, который он впервые ощутил в темном извилистом коридоре, и что вся она чуть подалась вперед, слегка опираясь рукой о краешек его стола. Она стояла совсем близко от него — в этом он не сомневался — и объясняла, что хотела бы узнать, как живется в гостинице гостям ее матери, и что сейчас ей захотелось бы лично представиться также и ему как самому запоздалому постояльцу.
— Месье живет у нас уже несколько дней, — услышал он голос официанта, на что девушка проговорила сладким, поющим голоском:
— Но я надеюсь, месье не собирается пока нас покидать? Моя матушка слишком стара, чтобы создать гостям должный комфорт, но коль скоро я опять здесь, думаю, все будет в порядке. — Она радостно рассмеялась. — Я сама позабочусь об этом месье.
Преодолевая внезапный наплыв эмоций и желая проявить учтивость, Везин приподнялся в ответ на столь милые речи и что-то пробормотал, и в этот миг пальцы его случайно дотронулись до ее руки, по-прежнему касавшейся края стола. Он снова почувствовал, что его словно пронзило ударом электрического тока, в груди что-то задрожало, заколыхалось. Он перехватил взгляд девушки, пристально всматривавшейся в его лицо, и в следующее мгновение осознал, что снова опустился на свой стул, что девушка уже удаляется от него, и что сам он пытается есть салат при помощи десертной ложки и ножа.
Стремясь поскорее вернуться к себе в комнату и одновременно страшась этого, он поспешно проглотил остатки обеда и сразу после этого покинул столовую. Ему было необходимо побыть наедине с собственными мыслями. На сей раз коридор был освещен и он не столкнулся ни с какими непредвиденными препятствиями. И все же изогнутый проход был наполнен тенями, а последний отрезок пути после поворота к двери комнаты показался ему намного длиннее, чем прежде.
