Он откинул голову назад и зашелся в страшном крике — очевидно, в аварии повредил шейные позвонки и сейчас это дало о себе знать. Но кошку он все же скинул — до него донесся негромкий шлепок и слабая возня на заднем сиденье.
Кровь затекла в один глаз, и он снова попытался, было, приподнять руки, хотя бы одну, чтобы смахнуть эту омерзительную, раздражавшую его струйку. Ладони подрагивали у него на коленях, но двигаться все так же отказывались. Он вспомнил про висевший под мышкой в специальной кобуре револьвер сорок пятого калибра.
Если я только смогу дотянуться до него, киска, от всех твоих девяти жизней останется не больше, чем воспоминание, тоскливо, но одновременно с оттенком надежды подумал он.
И снова покалывание в руках, уже более отчетливое. Ноющая боль в ступнях, зажатых и, конечно же, раздробленных вывалившимся двигателем, легкое покалывание в области бедер — ощущение было такое, как если у вас во сне затекли мышцы, а потом начали медленно отходить, стоило вам сделать несколько первых шагов. Этого было достаточно, чтобы понять, что со спиной у него все в порядке, так что ему не придется остаток жизни провести в качестве живого трупа, прикованного к инвалидному креслу.
А может, у меня тоже осталось в запасе несколько жизней? — промелькнула в мозгу шальная мысль.
Теперь главное — надо разобраться с этой кошкой. Потом придется как-то выбираться из этих железных развалин — может, кто-нибудь будет проходить или проезжать мимо, и тогда он постарается разом решить обе проблемы. Хотя это было весьма маловероятно — едва ли кому-то взбредет в голову прогуливаться по этой пустынной дороге да еще в половине пятого утра. Впрочем, какой-то шанс все же оставался. И…
А что там делает сейчас кошка?
Ему не хотелось, чтобы она ползала у него по лицу, но еще меньше он хотел, чтобы она оставалась там, за спиной, вне поля его зрения. Он попытался, было, разглядеть ее в зеркальце заднего вида, но из этого ничего не вышло. От удара оно сильно сдвинулось в сторону и сейчас в нем виднелся лишь край оврага, в котором закончилось его ночное путешествие.
Одновременно за спиной раздалось протяжное урчание, чем-то похожее на звук раздираемой ткани.
Урчание?
Вот ведь действительно адова кошка — вздумала там поспать.
Впрочем, какое все это имело значение? Если бы она лежала сейчас там и замышляла убийство — что, в конце концов она могла бы реально сделать? Весу в ней было килограмма два с половиной, не больше. А скоро… скоро он снова сможет двигать руками настолько, чтобы дотянуться до своего револьвера. В этом он был уверен.
