Мой миниатюрный хозяин прямо-таки светился и искрился возбуждением, перебирая доставленные мною книги. Из конверта он извлек чек, на котором была проставлена сумма произведенных мною покупок, и попросил меня самого подвести баланс после следующего плавания. Вписанная в чек сумма произвела на меня должное впечатление. Мне никогда не доводилось слышать об этом человеке ранее, однако создавалось впечатление, что пишущая машинка приносит ему немалый доход.
Я подхватил стопку подготовленных им рукописей и пообещал, что сразу же по возвращении отправлю их самолетом в Нью-Йорк. Он сделал заказ на обычное продовольствие, удвоив, однако, размер «кошачьей еды». Две из его кошек разрешились от бремени и он с гордостью показывал мне маленьких котят. Можно было заметить, что он испытывал неподдельную радость, находясь в их обществе. В отношении крыс он также оказался прав — пожалуй, на островке не осталось ни одного грызуна.
При следующей моей остановке он вручил мне очередную пачку рукописей и показал новых котят. Похоже, жизнь на атолле пришлась им явно по душе; то же самое можно было сказать и про самого старика. Я не мог закрывать глаза на то обстоятельство, что он попросту наслаждался своей добровольной ссылкой на этом богом забытом пальмовом острове-тюрьме, и моя оценка его личности продолжала расти буквально на глазах. Я привез ему деньги, полученные по его предыдущему чеку, и он сразу же выписал мне новый. Наличность он сложил в металлический ящик, который стоял у него в хижине. Как и в прошлый раз, перед отплытием он попросил меня удвоить размеры заказа на еду для кошек.
Когда три месяца спустя я снова ступил на этот проклятый атолл, он уже буквально кишел кошками. Еще только входя в лагуну, я услышал нестройный хор их пронзительного мяуканья: они знали, что я везу с собой продовольствие для них. Фостер встречал меня, стоя у причала в окружении самой настоящей толпы кошек. Впервые за все это время я обратил внимание на то, что черты его лица несколько напряглись, а в манерах проскальзывала некоторая нервозность. У меня возникло недоброе предчувствие по поводу того, что мой волшебный уединенный странник начинал постепенно разочаровываться в своей затее.
Приветствие его, тем не менее, оказалось еще более теплым и сердечным, чем когда-либо раньше.
— Добрый день, капитан Роджерс. Как же я рад видеть вас!
Нам пришлось буквально продираться сквозь кошачью массу, чтобы добраться до его хижины. Старик непрерывно кричал на них и угрожающе размахивал тростью. Мое любопытство не ослабевало.
