Мы держали курс на атолл Тао, предварительно отвезя почту в Пука-Пука. За все те годы, что я провел на островах, мне лишь дважды доводилось заходить на Тао — в первый раз мне просто хотелось посмотреть на этот «проклятый» остров и еще, когда понадобилось починить сломанный руль. Не думаю, однако, чтобы с тех пор кто-то высаживался на атолл. Это был самый бесполезный и никчемный кусок суши, который мне когда-либо доводилось встречать во всем Тихом океане.
Поздно вечером мы достигли уютной лагуны и бросили якорь. Пожалуй, в ту ночь Кошатник даже не сомкнул глаза. Он сидел на крыше каюты и поглядывал в сторону пляжа. Уж его-то, подумал я тогда, определенно мучила «островная жажда», и долго еще размышлял над тем, удастся ли этому человеку найти там то, что он столь упорно искал.
Похоже, его чертовых кошек остров тоже очаровал. Они бегали по планширу и не отрывали взгляда своих блестящих глаз от кромки берега, возбужденно покачивая туго напрягшимися хвостами. Что до меня, то я был только рад избавиться от них — от кошек у меня всегда мурашки по телу пробегают.
Мы стояли на якоре у Тао все то время, пока Фостер обосновывался. Плотники соорудили ему довольно уютный маленький домик с большими окнами. Они сделали ему также стеллажи для сотен книг, которые он прихватил с собой, сработали цистерну, в которую можно было бы собирать и хранить дождевую воду, а заодно построили маленький лодочный причал, на котором по окончании работ оставили кучу мусора.
Пока мы работали, шестеро представителей кошачьего племени внимательно осматривали свое новое жилище. Буквально в считанные секунды одна из кошек поймала и придушила тщедушную и чахлую на вид крысу, которые прямо-таки наводняли весь остров. Крыс я ненавидел еще больше, чем кошек, а потому картина происходящего несколько смягчила мое отношение к усатым любимцам Фостера. Возможно, старик был прав — кошки и в самом деле могли принести ему реальную пользу.
Вскоре строительные работы были завершены и я приготовился к отплытию. С Фостером мы договорились о том, что я буду заходить на остров каждые три месяца по завершении своих почтовых рейсов, на окружавшие его участки суши, а потому смогу снабжать его всем необходимым. Мы оба понимали, что я оставался единственной ниточкой, связывавшей его с остальным миром.
Стоя на небольшой палубе моего шлюпа, мы обменялись теплым рукопожатием и я стал готовиться к отплытию. Внезапно он щелкнул пальцами, словно что-то вспоминая.
