Бойся кошек | страница 109
Этот короткий, но берущий за душу эмоциональный рассказ играет с читателем, как кошка с мышью, а затем набрасывается на него с единственной целью — разумеется, чтобы убить. Уверены, что вскоре вам вновь захочется перечитать его, причем не один раз…
Эстер с явным интересом разглядывала лежавшего перед ней младенца. Он барахтался в своей колыбельке, с торжествующим видом перебирая пальцы на ноге и особенно сосредоточенно разглядывая тот из них, который торчал под каким-то странным, отличным от остальных углом. Наконец, когда это обследование ему наскучило, он резко перевернулся на живот и попытался подползти к самому краю кроватки.
Эстер не умела улыбаться и все же ощутила внутри себя приятное, теплое сияние, когда слабое движение внутри ее чрева вновь напомнило о близости долгожданного свершения. Ее захлестнула волна спутанных и смутных воспоминаний — момент экстаза, последовавшая за ним неясная печаль, и вот теперь близость родов. Все это невозможно было выразить словами или хотя бы облечь в форму мыслей, но внутри ее естества бушевали эмоции. Она снова опустила взгляд на младенца. Скоро, говорило шевеление в ее животе, скоро она… Чувства ее обрели форму размытого образа, суть которого она никак не могла ухватить.
Младенец неловко повернулся, и булавка, скреплявшая края его подгузника, расстегнулась. Острый укол — и пронзительный плач. Через пару секунд распахнулась дверь, и в комнату впорхнула встревоженная мать.
— Милый мой, бесценный… Малышка зовет свою мамочку? Она подняла его на руки и прижала к груди.
— Смотри, Эстер, какой глупенький этот маленький мальчик. Кричит, зовет мамочку, когда Эстер здесь, рядом. — Неловкое движение рукой, край пеленки подвернулся — и вот булавка вторично вонзается в нежную кожу, после чего женщина, наконец, обнаруживает причину столь звонкой жалобы малыша. Материнское сердце переполняется искренним раскаянием.
— А, так вот в чем дело! Плохая мамочка уколола свою дорогую крошку? Вот, вот…
Казалось, что словам не будет конца. Эстер стало немного нехорошо.
Вскоре начались и первые боли, а потом их сменила радость родов. Легко сбиться на циничный тон, говоря о собственническом характере материнской любви, однако природа неизменно утверждает его в тот самый момент, когда на свет появляется новая жизнь. И по тому же жребию судьбы, как только после первого вздоха эти жизни отбирают, откуда-то подступает чувство безмерной горечи…
Прошло некоторое время, прежде чем Эстер вновь посмотрела на младенца, только сейчас в ее сердце уже затаилась зависть. Его мать продолжала возиться с пеленками и одеялами, даже не догадываясь о том смятении, которым было охвачено все естество Эстер. Наконец, женщина вышла из комнаты, и она осталась наедине с ребенком.
