Бойся кошек | страница 105
В этот момент раздался бой часов. Здесь архидьякон с ужасом осознал, что было уже достаточно поздно и давно уже прошел тот час, когда уважаемый архидьякон должен был лежать в постели и спать. Он поднялся и заметил, что непременно хотел бы услышать продолжение этой истории на следующий день. С тем он и пожелал Бредону спокойной ночи.
К нашему большому сожалению, иногда случается так, что рассказ приходится прерывать как раз на том месте, когда хочется узнать все подробности, а на следующий день такой возможности уже не представляется.
Перед уходом из библиотеки Бредон закрыл окно. В этой связи архидьякон поинтересовался, каким же образом «господин Серый» сможет вернуться.
— Вполне вероятно, что он уже вернулся. У него есть свой лаз на кухне, который сделан специально для него, чтобы он мог уходить и приходить, когда ему вздумается.
— Но разве другие кошки не могут проникать в дом через этот лаз?
— Нет. Другие кошки избегают Серого Дьявола.
Когда архидьякон, наконец, очутился в своей комнате, то его охватило чувство необъяснимого волнения. Как он потом признавался мне, у него появилась потребность удостовериться в том, что никто не прятался ни под кроватью, ни в гардеробе. В конце концов, он забрался в постель и вскоре уснул. Огонь в камине ярко горел, и комната была хорошо освещена.
Около четырех часов утра его разбудил громкий крик. Еще не проснувшись, он сначала не понял, откуда исходит этот крик. Он первоначально подумал, что, должно быть, он раздался со стороны улицы. Но почти в ту же секунду услышал несколько пистолетных выстрелов: два подряд, один за другим, и, чуть позже, — третий.
Архидьякон страшно испугался. Он не знал, что произошло, и первое, что пришло ему в голову, — это мысль о вооруженных грабителях. Какое-то время — не более минуты — страх парализовал его. Затем, сделав над собой усилие, он поднялся с постели, зажег газовую лампу и быстро оделся. В то время, как он одевался, в коридоре послышались шаги и стук в дверь.
Он открыл дверь. В коридоре стоял дрожащий от ужаса слуга Бредона в синем пальто прямо поверх ночной рубашки.
Архидьякон проследовал за слугой в спальню Бредона.
В воздухе все еще висел густой дым. Пол был усеян осколками разбитого зеркала.
На кровати, спиной к архидьякону, лежал Бредон. Он был мертв. Его правая рука сжимала рукоятку револьвера, а за правым ухом виднелась уже почерневшая рана.
Приблизившись к Бредону и глянув на его лицо, архидьякон почувствовал себя дурно. Слуга вывел его в библиотеку и дал немного бренди. Лицо Бредона действительно представляло из себя страшную картину: все оно было исцарапано, покрыто рваными ранами, искусано и залито кровью. Не хватало одного глаза.
