В конце месяца он снова сумел посетить Ла Скала, присутствовал на первом спектакле карнавала, восторгаясь красотой декораций и роскошью костюмов. В каждой ложе были «зажженные свечи, стол, карты; дамам обычно заказывают прохладительные напитки». Он уже почти привык к зимним туманам Ломбардии — густым и зябким.
1800 год застал Анри в гарнизоне — в Бреччиа и Бергамо. Но, как только предоставляется возможность, он совершает короткие вылазки в Милан. Он состоит при штабе генерала Мишо, который благоволит к нему, — юный лейтенант даже питает надежду стать адъютантом генерала. А пока его служебные обязанности оставляют ему достаточно свободного времени — в этот смысле нашивки определенно хороши.
С 18 апреля Анри Бейль начинает вести свои первые автобиографические записки — создает свой «Журнал». В него будут записываться анекдоты, повседневные факты, различные замечания и литературные размышления, но только те, что позволяют юноше лучше разобраться в самом себе, — отсюда их фрагментарный характер. При этом он продолжает переписку со своей сестрой Полиной, начатую еще до отъезда в Италию. Взяв на себя роль просвещенного старшего брата, жаждущего приобщить сестру к свободолюбивым идеям эпохи, Анри засыпает ее литературными советами, побуждает к изучению истории, арифметики, орфографии. Но его адресатка, не пользовавшаяся в семье тем вниманием, которое уделялось в свое время воспитанию старшего брата, с трудом поддерживает диалог на том интеллектуальном уровне, который он стремится установить в их общении. Такая переписка, похоже, была не лучшим способом развития ее способностей.
13 мая у Анри случился первый приступ лихорадки, которую он пытался лечить большой дозой хинина. Поскольку его болезнь продолжала усугубляться, он получил разрешение съездить в Милан на консультацию к доктору. В своем нетерпении расстаться с девственностью Анри, судя по всему, подхватил сифилис — он несколько раз употребляет слово «verole» (оно было тогда в ходу) в своем «Журнале». Лихорадка усиливалась. Он старательно лечится, чередует прием тонизирующих и рвотных, продолжает принимать хинин. Ничто не помогает — он слабеет. Однако его ум по-прежнему жаждет деятельности: он берет уроки контрапункта и игры на кларнете, ходит на спектакли, не перестает читать и переводить.
4 июня военное начальство предписало младшему лейтенанту Бейлю покинуть штаб генерала Мишо: ему не разрешено служить адъютантом. С военными порядками не шутят — будь ты родственник Пьера Дарю или нет. По существовавшим правилам только лейтенанты, принявшие участие в двух военных кампаниях, могли претендовать на эту должность. Анри не сдается: «У меня нет доброго советчика, нет друга, я измучен долгой болезнью, и все же я полон решимости: я уверен, что храбрость и настойчивость помогут мне стать адъютантом генерала Мишо». Он тешит себя иллюзиями, но в конце сентября ему не остается ничего другого, как исполнить распоряжение Ле Барона — полковника 6-го драгунского полка. Зато теперь он был официально утвержден в должности младшего лейтенанта «на замену гражданина Милло, отправленного в отставку» — приказом Первого Консула от 5 мессидора Девятого года (14 июня 1801 года). На это официальное распоряжение он отреагировал лишь горьким замечанием: «Нельзя быть доверчивым к людям. Как правило, люди такого и заслуживают. Но нужно остерегаться показывать им свое недоверие».
