Штурм был разработан таким образом, чтобы продемонстрировать необоримую мощь монголов не столько уже покоренным жителям Бухары, сколько далеким армиям и населению Самарканда, следующего города на пути армии Чингисхана. Монголы подкатили только что собранные осадные орудия — катапульты, требушеты и мангонелы, которые метали за стены не только камни и огонь, как это делалось при осадах уже многие сотни лет, но и сосуды с горючей жидкостью, взрывные устройства и легковоспламеняющиеся материалы. Они перемещали с места на место огромную аркбаллисту на колесах, а огромные команды людей подтянули штурмовые башни с втягивающимися лестницами, откуда осаждавшие могли легко расстреливать защитников на стенах. Пока они вели нападение с воздуха, минеры вели подкопы под стены цитадели, чтобы обрушить их. Во время этой ужасающей демонстрации технического могущества в воздухе, на земле и под ней Чингисхан увеличил психологическое давление, принудив пленных, среди которых были и товарищи теперешних защитников цитадели, бросаться вперед на верную смерть. Их тела заполнили ров и образовали дамбы, по которым другие пленники толкали вперед осадные сооружения.
Монголы развивали и использовали оружие разных культур, с которыми сталкивались в ходе завоеваний. Это дало им возможность создать универсальный арсенал, применимый к любой военной задаче. Монголы экспериментировали с ранними формами огнестрельного оружия, которые впоследствии стали мортирами и пушками. В описании Джувайни чувствуется смятение свидетеля, который пытается понять, что же именно происходило перед его глазами. Так он описывает нападение монголов: «там были горячие красные печи, которые кормились большими палками снаружи, а из их чрева в небо били яркие искры». Армия Чингисхана соединяла обычную свирепость и быстроту конных воинов степи с изощреннейшей техникой Китая. Чингисхан использовал свою молниеносную кавалерию против пехоты врага в открытом бою, а защиту крепостей и других фортификационных сооружений нейтрализовывал новейшей технологией артобстрела, используя огнестрельное оружие и невиданные машины разрушения. Когда на защитников цитадели с неба обрушились пламя и смерть, они, по словам Джувайни, быстро «потонули в море уничтожения».
Чингисхан признавал, что война — это не спортивное состязание между равными соперниками, а тотальное свершение одного народа против другого. Победа достается не тому, кто играет по правилам, она приходит к тому, кто создает правила и заставляет врага играть по ним. Триумф не бывает частичным, — либо абсолютным, полным и неоспоримым, либо просто пустым звуком. В бою это означало неограниченное использование страха и обмана. В мирное время — верность нескольким основным и непоколебимым принципам, которые гарантируют лояльность населения. Сопротивление ведет к смерти, верность гарантирует безопасность.
