И именно там, в раздевалке, меня посетило озарение — вот почему я считаю раздевалку священным местом.
Когда решение было принято, я поднялся, натянул носки, надел брюки и рубашку и вышел на улицу. Перед уходом я сполоснул шлепанцы. Я всегда споласкиваю шлепанцы, потому что как-то заметил на подошве волосы. Они были короткие и жесткие, такие на руках никогда не растут. У меня это вызывает отвращение.
Я позвонил Сильвии и рассказал ей о своем решении:
— Я еду в Нью-Йорк.
— Великолепно… Я потом дам тебе список, что ты должен купить.
— Вот почему ты так настаивала! У тебя были свои интересы…
— Вполне понятно. Я сейчас гуляю с Маргеритой. Увидимся ближе к вечеру?
— Отлично, пока.
— Пока.
Я, конечно, не уехал на следующий день. Чтобы спокойно собраться в дорогу и уладить дела на работе, не требовались недели две, не меньше. В офис я приходил теперь рано. Алессандро, надо отдать ему должное, проявил себя настоящим другом, помог мне. Однажды он пришел со спортивной сумкой, потому что собирался играть в теннис.
— И не вздумай играть сегодня, ведь у нас дел невпроворот, — в шутку заметил я.
— Не нуди, Джакомо, я пойду в обеденный перерыв.
— Ты уже не мальчик, силы побереги.
— Я себе подобрал слабого противника. Ты его знаешь — Пьетро.
— Но ты мне всегда говорил, что он играет мастерски.
— Да, это так, но в последнее время у него куча проблем, никак не может сосредоточиться. К тому же он очень устал. Представляешь, он уже больше двух месяцев спит один на диване.
— Но Сильвия мне рассказывала, что однажды она ужинала с ними и ушла огорченной. Пьетро и Патриция постоянно обнимались, а у Сильвии, как ей кажется, брак оказался неудачным.
— Да, на людях они обнимаются. Только они уже год не разговаривают друг с другом. Патриция не хочет, чтобы посторонние узнали об их отношениях, и Пьетро уже на грани срыва.
— А почему он не уйдет от нее?
— Не так-то все просто… Дело в том, что дом записан на ее имя.
— Да, славное дельце… Ну ладно, мне надо позвонить, а потом примемся за работу.
Вечером накануне отъезда я зашел к Сильвии попрощаться. Пока мы разговаривали, в комнату вошла Маргерита и попросила меня:
— Дядя Джакомо, не уезжай, оставайся с нами, будешь играть со мной.
— Я не могу, детка, мне надо ехать, но я скоро вернусь.
— Дядя, идем со мной, мне надо кое-что тебе показать.
Я прошел в комнату и немного поиграл с девочкой. Когда я вернулся на кухню, Сильвия плакала. Я крепко обнял ее.
— Я скоро вернусь. Ты ведь из-за этого плачешь? Из-за того, что я уезжаю?
