Я мог подолгу смотреть, как бабушка штопает чулки. Для этого она просовывала вовнутрь деревянное яйцо, которое медленно сползало вниз, когда работа заканчивалась.
Иногда я помогал бабушке готовить стручковую фасоль. Мне поручалось обрывать лишнее на стручках. Я ногтями отщипывал верх и низ, складывая сор на газету, которую заранее раскладывал на столе. Фасоль была вкусной, и я ее ел, хотя не люблю бобовые.
Помню, как бабушка гладила мне платки. Платки она гладила мокрыми. От них поднимался пар. Носик утюга как бы заезжал под край платка, когда разглаживались углы.
Еще было здорово, когда бабушка звала меня складывать простыни. Для смеха я всегда перекручивал сторону, противоположную той, за которую держалась она, но бабушка не сердилась — она смеялась со мной. Забавно было, когда она сильно делила свой край, чтобы лучше растянуть полотен, и я подлетал к ней, не в силах удержаться на месте.
До чего же она была терпелива со мной и как сильно меня любила… Она постоянно доказывала мне свою любовь, даже когда я устраивал глупые шутки с ногами. Я ковырялся между пальцев ног, а потом протягивал ей руки:
— Если ты меня любишь, то нюхай.
Я сидел и сидел у ее кровати и только потом сообразил: если бы она проснулась в эту минуту, мы бы могли потерять ее навеки. Увидев меня с разбитым лицом, любой испугается…
Я тихо поднялся, чтобы выйти, но тут у меня зазвонил телефон, у которого я забыл отключить звонок. Бабушка открыла глаза, мельком взглянула на меня сказала:
— Здравствуй, Альберто.
— Здравствуй, Тереза.
Потом она снова задремала, и я пошел к Сильвии. Сильвия сидела на кухне и пила кофе. Телефон в кармане снова зазвонил. Я достал его, посмотрел на высветившийся номер и сразу отключил.
— Кто это был? — спросила Сильвия.
— Мой старый приятель, будь он неладен. — Я имел в виду Данте.
— Он все еще звонит тебе? — поняла Сильвия.
— Зануданте просто так не сдается. Представляешь, позавчера я ответил, не посмотрев, кто звонит, так оказалось, что это он. Я был в туалете, сидел на стульчаке. Разговаривая с ним, я продолжал справлять нужду, а потом вышел, не спусти в воду, чтобы он не догадался, где я был. В итоге я вообще забыл ее спустить. Захожу в туалет через пару часов, а там… когда я заглянул в унитаз…
— Прекрати! Какая гадость! — прервала меня Сильвия. — Что за дурная привычка говорить что попало! Ты похож на ребенка, который радуется, сказав «какашка». Если бы тебя не поколотили, я бы тебя избила!
