Столько зла было тогда между людьми.
(Его явно раздражают вороны, которых он только теперь заметил.) Да, эти вороны над нами... в те дни... именно они... они всегда... я хочу сказать... я счастлив, что вороны... я имею в виду, я счастлив, что не было произведено ни одного выстрела в защиту Брецгенбурга. Памятная доска, которую вы, господин бургомистр, через несколько минут откроете... Мы приведем своих детей к этой доске, и они прочтут тогда эти прекрасные слова: «Кто с оружием в руках защищает Родину, тот разрушает ее». Во время печальных событий того злосчастного апреля я принял решение: если мне будет дарована возможность остаться в живых, воздвигнуть здесь, на Дубовой горе, строение. Часовню. Как известно, существует весьма разумное правило: строй только то, что ты можешь финансировать. В один прекрасный день часовня будет построена. Для того чтобы приблизить эту прекрасную цель хотя бы на один шаг, здесь сначала будет построено другое здание.
(Делает знак Алоису.)Алоис сразу подает ему лопату.
В вашем присутствии я сделаю первый взмах лопатой. (Взмахивает лопатой.)
Общее одобрение.
И приглашаю вас всех к себе в гости на будущий год на вершину Дубовой горы в ресторан под названием «Вид на Тойтах»!
Громкое одобрение.
Благодарю вас. А теперь мне осталось выполнить самый приятный долг — сдержать обещание, которое я дал нашему Алоису в тот самый апрельский день. Тебе пришлось долго ждать. Всем нам пришлось долго ждать. Но сегодня, когда наш хоровой кружок снова воскрес, ты, Алоис, безусловно, тоже принадлежишь к нему. Я говорю тебе: приди и оставайся с нами долго-долго!
Сердечно трясут друг другу руки. Растроганные аплодисменты.
Алоис(весело, без намека на сентиментальность). Я очень рад. Я всегда знал, что Общество любителей пения не может погибнуть. Да, я это знал, потому что сам люблю петь. Даже если Анна против этого. (Смотрит по сторонам.)
Общее веселье.
Женщина не все может понять. В особенности хоровой кружок.
Общий смех. Крики «браво».
Я вспоминаю унтершарфюрера Шёка, который сказал: «Алоис, мужские дела остаются мужскими делами».
Легкое отчуждение.
Я счастлив, что стал членом этого Общества. Конечно, я очень привязан к моим кроликам. Я так же привязан к Анне. Но с Анной я так же мало могу петь, как и с кроликами, в этом главная беда.
Общий смех.
Теперь я стал членом хорового кружка, у меня есть Анна, у меня есть мои кролики, большего человек не может требовать. Простите, но я так взволнован от счастья. Мне так сейчас хорошо, что у меня двоится и троится в глазах. То, что мы вообще все остались в живых и снова стоим здесь в день рождения фюрера!
