Подумать только, как это все сразу на нас свалилось. (Пьет из походной фляжки.) На, выпей! (Протягивает фляжку Алоису.)
Алоис. За то, чтобы у вас родился сын, господин крейслейтер. (Пьет.)
Горбах. Еще год назад все выглядело совершенно иначе.
Алоис. Я уверен, что будет сын.
Горбах(смотрит вверх). Вороны. Бедная моя жена.
Алоис. Моя Анна поможет ей. Когда Анна при этом находится, все идет как положено, а не вкось и вкривь.
Горбах. Твоя Анна уже потеряла навык в этом деле. Ты не должен был допускать, чтобы она шла в прислуги. Такая акушерка!
Алоис. Вам легко говорить. Поначалу, как я вышел из лагеря и она заметила, что со мной насчет детей уже ничего не выйдет, так она тогда просто душу готова была положить за это акушерство. Я для нее больше никакого значения не имел. Только одни роженицы. До тех пор так шло, пока не появились близнецы у хозяйки «Льва». Они Анну и доконали. Этого она уже не осилила. Не захотела покинуть близнецов. Вот так она и осталась у хозяев «Льва» в услужении.
Горбах. Если бы, по крайней мере, я мог позвонить ей.
Алоис. Мужчина при этом, говорит Анна, так же нужен, как снег на пасху. А госпожа крейслейтерша всем известна как мужественная женщина.
Горбах. Мы должны теперь держаться друг за друга, Алоис. Мне так кажется. Ты ничего не имеешь против меня или я ошибаюсь?
Алоис. Что вы, господин крейслейтер...
Горбах. Ты ведь знаешь, если бы от одного меня зависело, ты бы не попал тогда в лагерь. Но согласись, что ты дошел до крайности...
Алоис. Меня натравили, господин крейслейтер. Если человека натравить, то он готов на все. Собственный нос отрежет, если от него потребуют. А отчего? Да оттого, что даже собственный нос ему безразличен.
Горбах. Ты прав, к сожалению. Так создан человек! (Встает.)
Алоис. А теперь уж вы отдайте мне шинель, господин крейслейтер, я понесу. Она для вас тяжеловата... (Шутливо.) Весь авторитет в ней, вот она и весит так много.
Горбах. Мне было бы приятнее, если бы ты выбрал менее крутую дорогу. Из-за всех своих обязанностей я никогда не успевал заниматься туризмом.
Алоис. Вот теперь вы сами видите, как хорошо, что война к нам приблизилась.
Горбах. Ну-ка подержи шинель. (Расстегивает две верхние пуговицы, развязывает галстук и распахивает рубашку.) Вольно на марше, по форме номер два, Алоис. В такой глуши никто нас не видит.
Алоис. Мы находимся в настоящий момент на территории Кретценберга, господин крейслейтер.
Горбах молниеносно падает на землю и осторожно оглядывается по сторонам.
