Вся одежда пропиталась кровью. Так не годилось. Анжела прошла в спальню и быстро переоделась в белый свитер, лежащий в чемодане и любимые тёмно-красные брюки. Приятно было снова чувствовать себя человеком, а не ходячим трупом, обагрённым кровью. Увидев, что мятные конфеты по-прежнему дожидаются её в карманчике чемодана, Анжела положила в рот одну из них. Острый край конфеты тут же порезал ей язык, и она с отвращением выплюнула её прямо на пол.
В дверь звонили. Должно быть, звонили уже давно, но она заметила дребезжащий возглас звонка только сейчас. Соседи не часто тревожили их… привыкли к ночным крикам, которые частенько сотрясали стены их скромного жилища. У Ороско опять ссора. Что за гнусный человек, и эта её бедная девочка. Они хорошо относились к Анжеле – некоторые даже предлагали ей помощь в мелких делах. Она всегда отказывала им. Какой смысл в том, что тебе помогут донести сумку с продуктами до нужного этажа, если этим всё равно ничего не решить?
Она подкралась к двери, прислушалась. Звонящий тяжело дышал и топтался на месте. Должно быть, старик Фрэнк – старик с противоположной квартиры, ветеран Корейской войны. На него единственного не действовали обещания отца оторвать ему голову, если он сунется ещё хоть раз.
Анжела открыла дверь. Руки не дрожали. Крови на одежде не было. Она надеялась, что выглядит нормально.
– Да?
– Мисс Ороско? – Фрэнк сразу потерял бравый вид; видно, он ожидал, что ему откроет сам хозяин и он сможет выговориться от души. – Э-э… отец дома?
– Да, – спокойно ответила она, – но он спит.
– У вас всё в порядке? Я слышал…
– В полном. Просто мне приснился кошмар. Знаете, они часто мне снятся.
– Да-да, конечно, понимаю, – покорно закивал Фрэнк, – просто хотел сказать, что я лёг спать, ну и проснулся из-за этого. Захотелось проверить, а вдруг что – ну вы понимаете, что я хочу сказать…
– Отлично понимаю, – Анжела даже улыбнулась, и старика передёрнуло, – но вы ошиблись. Спокойной ночи.
– Да, конечно. Извините за беспокойство.
Он не ушёл. Анжела закрыла дверь и подождала минут пять, прежде чем шаркающие шаги и звук дыхание не убрались восвояси. Тогда она осторожно открыла дверь и вышла в подъезд. Глазок противоположной квартиры был тёмным и безжизненным. До третьего этажа Анжела спустилась спокойно, ни о чём не думая. Потом сорвалась с места и побежала, и слёзы градом хлынули из глаз. Далеко-далеко наверху еле слышно скрипнула дверь.
Твой ад.
Отец снова сделал шаг вперёд, и Анжела не выдержала. Веки рвались вверх, дыхание сбивалось – у неё не осталось сил сопротивляться. Она открыла глаза.
