– Я бы всё отдал, лишь бы встретиться с ней…
– Я тоже ищу, – призналась девушка после недолгого молчания. – Ищу свою маму… то есть мать, – встрепенулась она, увидев, как кивнул мужчина. – Мы давно с ней не виделись. Я ещё хотела найти здесь отца и брата, но их нет…
Она увидела, как взгляд собеседника стал отрешённым, и чуточку обиженно бросила:
– Хотя, наверное, тебе всё равно.
– Нет-нет, – человек протестующе поднял руку. – Мне не всё равно. Надеюсь, тебе удастся найти их.
«Врёт», – презрительно подумала девушка. И он это тоже понял. Тяжело вздохнул и сказал:
– Ладно, я пойду… Будь осторожна.
– Ты тоже, – напутствовала она. Потом стояла и смотрела, как мужчина, не оглядываясь, идёт к противоположному концу кладбища. Вскоре он перестал быть виден – его сокрыл туман. Девушка услышала, как вновь скрипнули ворота ограды, на этот раз с другой стороны. Она присела и снова уставилась на безымянную могилу, но улыбка не вернулась на её уста.
Чем-то она его напугала. Да так, что этот человек убежал чуть ли не бегом. Тяжело было это осознавать, но это так. Он испугался вовсе не её слов о городе, а её саму. Как и тот водитель, который наотрез отказался везти её до линии города, ограничившись тремя милями. Анжела Ороско, персональный антимагнит. Девушка горько усмехнулась, встала и посмотрела назад, туда, где над оградой покачивались выцветающие кроны.
– Мама… – прошептала она едва слышно.
ПОКИНУТЫЙ ПРИЮТ
Когда Анжела ступила на потрескавшийся асфальт пригородной улицы, день уже приблизился к своему апофеозу. Солнца не было, но краски вокруг стали ярче, насыщеннее, даже туман выглядел теперь не тусклой ватой, а чем-то живым, с самостоятельным дыханием. В воздухе стало теплее.
Она посмотрела на узкую улицу, которая тянулась вдаль. Ни одного человека. Ни одной машины. Все ушли… Она знала, что так город и будет выглядеть. Мёртвый приют, покинутый своим содержимым. Как кокон, который остаётся лежать и сохнуть, когда гусеница вылезает из него.
Всё изменилось. Анжела пошла вперёд, оглядываясь по сторонам. Теперь она не спешила… что-то внутри неё оборвалось, когда она увидела эти дома с разбитыми стёклами, эти почерневшие машины, припаркованные на обочине. Большинство машин покрылись пылью – их просто забыли. Поставили на ручник и забыли.
Сайлент Хилл. Город её детства. Сонное такое поселение, которое ничему не удивлялось и вечно находилось в блаженной полудреме. И так от рассвета до заката – машины лениво ползли по улицам, люди не менее лениво ходили из дома на работу и обратно. Когда она жила здесь, в городе ещё не настали золотые деньки – о Сайлент Хилле как туристическом диве не знал никто. И вот теперь…
