Следующий день не принес ничего нового. Генри и Эмми сидели в гостиной.
— Я уверен, что это — одна из дочерей, — сказал Генри.
— Или Долли.
— Или Долли, — кивнул Генри.
— Предположим, что один из мужей подговорил свою жену.
Генри покачал головой.
— Каким же надо быть монстром, чтобы отравить старую мать, и только из-за денег, которые каждая из дочерей все равно получила бы рано или поздно.
— А кто хотел отравить Долли?
— Знаешь, дорогая, по-моему, тут какое-то недоразумение.
— Генри, неужели ты думаешь, что я подсыпала порошок?
— Конечно, нет! — Генри вздохнул. — Но так это может выглядеть. А теперь, — добавил он, — нам пора собираться.
— Собираться?
— Да. Дело закончено, я позвонил начальству, мы уезжаем.
— Ах, Генри, — сочувственно проговорила Эмми, — значит, ты сдаешься?
Он улыбнулся, но это была вымученная улыбка.
— Не совсем, я надеюсь.
Эмми отправилась на поиски миссис Биллинг, обнаружила ее на кухне и сообщила, что они уезжают в Лондон этим вечером. Миссис Биллинг не очень сожалела.
— В таком случае, мэм, — сказала она, — разрешите мне убрать постель в вашей комнате. Затем, в мрачном расположении духа, Эмми вышла прогуляться в сад. Она мысленно перебирала всех участников этой драмы: красавица Даффи, педантичный мистер Планкет, Эдуард Дюваль, Примроуз…
Вдруг на втором этаже распахнулось окно, и миссис Биллинг громко позвала:
— Мэм!
— Что случилось, миссис Биллинг?
— Извините, что беспокою вас, но я не могу найти грязные простыни. Их нет в обычном месте.
— О, простите, но я не знала, где их обычное место, — ответила Эмми. — Сейчас поднимусь.
Действительно, Эмми складывала грязные простыни в нижнем ящике шкафа. Теперь она достала их все, а последняя пара, которую она сняла с постели Долли, лежала в комнате миссис Биллинг.
Эмми наклонилась и потянула из ящика смятые простыни.
— Вот они, — начала она и замолчала, держа в руке простыни, из которых сыпался белый, как снег, порошок. Потом медленно проговорила: — Я думаю, что эти простыни не надо сдавать в прачечную.
— Да? — удивилась миссис Биллинг. — А по-моему, они очень грязные.
— Оставьте все, как есть, и ничего не трогайте. Я пойду разыщу своего мужа.
