Лента быстро несла меня вдоль шеренги мрачных механических лошадей, потом мимо опустевших бассейнов для игры в водное поло. Вода в бассейнах была темна и неподвижна — как моя память. Роботы-уборщики лавировали между игорными столами, их серые мешки уже раздувались от мусора. Под потолком, в густеющих сумерках, пролетел вертолет «скорой помощи» с красным крестом на кабине.
Лента прошла совсем близко от искусственной рощи, и мое появление вспугнуло примостившихся на скамейке влюбленных. Они вскочили на ноги, отвернулись, желая скрыть свои лица, и поэтому не увидели, что я сделал то же самое.
Потом мимо проплыла стена с полустертой надписью:
Оглянувшись, я с удовлетворением отметил, что лента позади все еще остается пустой.
Сделал пересадку, стремительно пролетел над сетью наземного трубопровода, снова сошел с ленты и пешком отмахал два квартала до линии, которая, судя по указателям, могла доставить меня к эскалатору. И в этом районе «Комнаты отдыха» было уже пустынно. Редкие пешеходы с разных сторон спешили в том же направлении, что и я. Три подозрительных лица отирались у закрытого кондитерского киоска; наверняка у них можно приобрести не только фотографии звездного неба, но и любые другие запрещенные законом вещи, включая, может быть, даже оружие.
Меня обдало горячим воздухом, когда я начал спускаться по эскалатору. Во мне уже не было того панического страха, который я испытывал в «Гостиной». Тем не менее, памятуя о его причине, я решил сделать маршрут моего отступления в Нулевое крыло как можно более запутанным. Насколько я помнил, ни за кем из нас в прошлом никогда не было слежки. Умение уходить от преследователя в нашем коллективном опыте отсутствовало.
Сошел на этаже «Офиса». Здесь вот-вот должен был закончиться рабочий день, Вид всех этих людей, которым не терпелось сорваться с места и разбежаться по домам, заставил и меня почувствовать, как я устал. Я остановился, раздумывая, не спуститься ли этажом ниже — в час пик на лентах творилось нечто невообразимое. Потом вспомнил, что лишь в толпе могу быть спокоен за свою жизнь.
Тут раздался гудок, и люди отовсюду ринулись к ленте, на которую я сам только что ступил. Тотчас я был так стиснут со всех сторон, что ничего другого не оставалось, кроме как отдаться течению человеческого потока и утешаться мыслью, что опознать меня среди этой безликой массы невозможно и что это мне как раз на руку.
С трудом повернувшись, я наблюдал, как мелькают мимо бесконечные ряды рабочих столов, настольные лампы и телефонные аппараты, стопки бухгалтерских книг, кипы папок и документов. Скоро, быть может, через час все эти «срочные» и «важные» бумаги окажутся в серых мешках роботов-уборщиков. А утром люди снова усядутся за столы и будут составлять новые «срочные» и «важные» бумаги, которые вечером того же дня канут в тех же серых мешках. И так изо дня в день…
