— Но это как голод!
— Пожалуй, на сегодня хватит.
Одежда их уже высохла. В ветвях запела птица.
— Нет, подождите! Пожалуйста! Я буду осторожней. Я хочу видеть еще.
— Ну, этот визит не последний, — сказал Рендер. — Но еще немножко можно. Что бы тебе больше всего хотелось увидеть?
— Зиму. Снег.
— О'кей, — улыбнулся Ваятель. — Тогда накинь эту шубу…
Часть дня, оставшаяся после ухода пациентки, пролетела незаметно.
Настроение у Рендера было хорошее. Казалось, что ему пришлось выплеснуть всю энергию, а теперь он снова полон ею до краев. Первый опыт прошел без каких-либо обратных воздействий. Видимо, успех обеспечен. Чувство удовлетворения было сильнее чувства страха.
Ощущая прилив бодрости, Рендер вернулся к работе над лекцией.
— В чем же состоит возможность причинить ущерб ближнему? — вопросил он у микрофона. — Жизнью нашей управляют приятные и неприятные эмоции. Удовольствие и боль. Одно воодушевляет, другое подавляет. Но хотя удовольствие и боль имеют биологические корни, распределение их обусловлено обществом: общество формирует ценности. Огромные массы людей, жителей больших городов, ежедневно с лихорадочной поспешностью перемещаются с места на место, и возникла необходимость установления полностью механизированных форм контроля за этими передвижениями. Каждый день они прокладывают себе пути в новые области: управляют нашими автомобилями, пилотируют наши самолеты, опрашивают нас, ставят нам диагнозы, — и я не рискнул бы оценивать эти вторжения техники в моральном плане. Они неизбежны и в конце концов могут оказаться даже благотворными.
Но, как бы там ни было, я бы хотел сделать акцент на том, что мы часто не отдаем себе отчета в наших ценностях. Мы не можем прямо сказать, что значит для нас та или иная вещь, пока она не исчезнет из нашей жизни. Когда же ценностный объект исчезает, вложенная в него психическая энергия высвобождается. И мы отправляемся на поиски новых ценностных объектов, на которые могли бы обратить свою «ману», или свое «либидо», как вам больше нравится.
Надо сказать, что ни одно из явлений, исчезнувших за последние три, четыре или пять десятилетий, не обладало достаточной массовой значимостью; и ни одно из новшеств, появившихся за это время, нельзя считать враждебным по отношению к людям, которых оно заменило, или к тем, кого оно контролирует. Тем не менее общество представляет собой сложную систему явлений, и, если они сменяют друг друга слишком быстро, результаты могут оказаться непредсказуемыми.
