Отличия состоят в том, что в мире духовности возникают и становятся главными вопросы о первооснованиях всего, о созданности всего, включая общество, человека и т. п., о предназначении и служении предназначению и первооснованиям.
Тем самым, чем менее случает человек в своих поступках и чем больше сил прилагает для сохранения неслучайности, в том числе прилагает силы для преодоления внешних и внутренних препятствий к этому, тем он более свободен. Свободен от случайностей и предопределяющей роли помех к реализации замысла.
Рассматривая природное самовыражение как «естественное», а неслучайность, неслучайное поведение как «оискусствленное» и «искусственное», противостоящее естественному мы видим «свободу» в мире оискуствленного. Но и здесь различается статическая неслучайность, неслучайное и динамическое.
Можно ли «освободиться» от статичности неслучайного и этим внести свободу в слое динамики оснований? Можно. Так же как решение задач имеет неслучайную основу в абстрактных «формулах», но может быть переопределение задач и проблематизация. Однако и здесь переопределение может быть стихийным, сближающимся с докультурным неопределенным и случайным самовыражением, и неслучайным, имеющим более фундаментальные основания.
При повышении уровня неслучайности, качества профессионализма сама процедура постановки проблем перестает опираться на зыбкую почву индивидуального опыта и самовыражения и обретает надежную помощь и опору в виде фундаментальных оснований, представлений по теме, философско-онтологические или хотя бы прочные научно-предметные основания. От их имени идет реагирование на поставленные вопросы и сама постановка вопросов. Именно этот тип самоорганизации является преддверьем духовного поведения (см. также: Анисимов 200а, 2004 г).
Высшие основания, если они выражены в строгом языке, касаются по своему содержанию первопричин и способов существования как универсума, так и единиц в универсуме. Если в религии акцентируется непознаваемость первопричин, что открывает перспективу непосредственного и доверительного отношения с носителем первопричин или его представителем, то в философии, онтологическом мышлении предполагается та или иная версия первопричинного мышления.
В своей системе Гегель подробно и с огромным внутренним самообоснованием говорит о сути бытия, первопричинах. Остается придать этим содержаниям инструментально-технологический статус и форму для сознательного слежения и размышлений.
