Потолкались мы в этой деревне пару часов, а потом вышли и почти походной колонной двинулись по дороге. Впереди комбат, оба заместителя, адъютант и старшина. Тут же с десяток солдат из связных и я между ними. Шли по шоссе несколько километров, потом резко свернули влево на проселок и стали подниматься вгору. Не крутой, но длинный подъем, километра два, а потом вошли в лес, пошли по просеке. Слева был старый красивый лес, по правую сторону — молодые сосенки, жиденькая полоска не более пятидесяти метров, через которую хорошо проглядывалось поле, а за ним вдалеке опять лес. Из офицерских разговоров я знал, что должны мы выйти на железную дорогу и вдоль нее занять оборону, окопаться.
Вдруг не более чем в двадцати метрах от нас из окопа прямо на просеку выскочили два немца в длинных тулупах и бросились бежать. Один сбросил тулуп и мгновенно скрылся в молодых сосенках, никто не успел даже выстрелить, а второй продолжал бежать в тулупе. Видно испугался, а проснуться толком еще не успел. Мы с одним солдатом догнали его в несколько прыжков. Подвели к начальству, обыскали. В карманах две итальянских гранаты и сумка с запасными магазинами к автомату. Два автомата нашли в окопе.
Оказалось, что их рота прибыла на прикрытие железной дороги и именно в то место, куда мы шли. Но их ротный решил дать солдатам отдохнуть, уложив спать в лесничестве, видневшемся через редколесье, и выставил охранение, которое уснуло. История старая и очень поучительная.
Комбат оценил ситуацию мгновенно. Последовала команда, и тут же роты залегли в молодняке, а за спиной у нас развернули четыре миномета. В лесу их поставить было нельзя, маленькая полянка не вмещала больше. Комбат лежал в цепи вместе со всеми справа от меня и чуть на метр впереди. Слева от меня лежал немец, которого мне поручили стеречь. Комбат повернулся ко мне, взял автомат и передал по цепи, чтобы без его команды огня не открывали. А удравший немец уже поднял тревогу. Мы видели, как из лесничества выскакивали немцы и уже разворачивались двумя цепями, охватывая полукольцом то место, где мы находились. Комбат выпустил их ровно на середину разделявшего нас поля и скомандовал: «Огонь», поставив ППШ на автоматическую стрельбу. Ударили минометы и автоматы. Только мой автомат в руках моего начальника пискнул одним патроном. Он тут же открыл затворную коробку, и я увидел, что она забита грязью. Комбат вытащил круглый диск и, полуобернувшись, метнул его в меня. Я отклонился и диск ударил в правое плечо пленного немца. Тот почему-то виновато улыбнулся. Комбат зло выругался.
