Немцы в город вошли без боя и очень тихо. Со стороны Дачной показался мотоцикл с двумя солдатами. В коляске мотоцикла — дощечки с дореволюционными названиями улиц. Мотоцикл остановился на углу Кирова и Чернышевского. Тот, что сидел сзади, сошел на землю, порылся в коляске, достал дощечку и прибил ее двумя гвоздями: «Полтавская штрассе». Так мы узнали прежнее название нашей улицы. Водитель же мотор не глушил и из седла не поднимался, стоявших на улице людей просто не замечал.
На тротуарах группками у своих домов толпились люди, в основном женщины и дети. Отдельно со своей семьей стоял священник Лазаревской церкви Предыткевич, его дети Игорь и Люся, матушка Зинаида. Он махал дымящимся кадилом и что-то говорил. Мы не понимали, что это значит: то ли во славу немецкого оружия, то ли предавал их анафеме. В 1942 году Игоря угнали в Германию, и он исчез бесследно. Священника Предыткевича в 1943 году расстреляли немцы за связь с подпольем. Матушка после войны работала уборщицей в Металлургическом институте, а дочка Люся — в городской технической библиотеке. Она была очень красивой девушкой.
В этом же доме, где жил священник, жили две молодые женщины, квартирантки, мало кому известные. Они тоже стояли на улице и призывно махали ручками немецким солдатам, складывая ладошки, поднося их к щекам и наклоняя головы. Это ошеломило всех.
На противоположный по диагонали угол со двора на тротуар вышли 10–12 красноармейцев с винтовками в руках. Водитель мотоцикла только глянул на них и отвернулся. А по Чернышевского вниз уже катил бронетранспортер, из которого торчали головы в касках. Подъехали к нашим бойцам, в упор навели пулемет, велели положить винтовки на землю. Унтер спрыгнул на тротуар, сложил винтовки на обочину дороги, махнул рукой. Тяжелая машина искорежила их, а потом повернулся к солдатам и, подталкивая их в спину, крикнул: «Век, нах хауз!».
Затем пошел поток машин и бронетранспортеров, они шли без остановки, очевидно, это были подразделения первой линии. Народ стоял и смотрел молча, не двигаясь, застыв в ожидании чего-то.
Наступила пауза, немцев не видно и только изломанные винтовки свидетельствовали о том, что они были. Немая сцена. На улицах стало тихо. Люди, до этого молча наблюдавшие за происходящим, стали расходиться, ушли и наши красноармейцы.
И вдруг улицы стали оживать. Прошел небольшой шум. Засновали какие-то озабоченные люди, неся в руках различные вещи: от узлов и чемоданов, мешков и ящиков с продуктами до мебели. Самый догадливый из нас, Юрка Писклов, пояснил, что началась «грабиловка». Он потом очень здорово изображал лица грабителей. Мы смеялись. Уж очень она была характерна, грабительская внешность.
