За эти два с половиной месяца я нажала две с половиной тысячи кнопок. Белых, удобных, шершавых, с салатовой подсветкой и ту гадкую, круглую, которую нужно нажимать очень быстро, потому что иначе та штука внутри как бы будет думать, что со мной что-то не так, и сделает инъекцию.
Да, я уверена насчет инъекции, как и начет того, что мне обязательно впрыснут яд на обратном пути, видя, как я раз от разу тыкаю пальцем мимо. Из жалости. Или в назидание всем остальным.
Теперь разбуди меня в полночь – я без запинки отвечу, какие бывают формы и цвета у кнопок и стрелочек. Меня можно брать консультантом и я в компании умудренных опытом профессоров, инженеров и просто Очень Умных людей смогу без остановки отстрочить, сколько кнопочек, стрелочек и экранчиков нужно вот на эту белую панель, чтобы она выглядела как полагается, то есть, чтобы в ней нельзя было разобраться никогда.
Сегодня меня окончательно выдавили в мягкое кресло лифтовой кабины, или как там называется это приспособление для выдавливания тюбиков, помяли, придавая прежнюю форму и отправили дальше. Частица «по» к слову «дальше» куда-то задевалась вместе с остальными ощущениями. Все, что я смогла в себе наскрести – все глубокие переживания о месте, где нахожусь, о достижении человеческого ума, и своем отношении к этому уместились в одном «ух». Правда, в мое оправдание, это было очень длинное «ух»!
А потом случилось Нечто.
В моем детстве жила одна фраза, которая, найдя в памяти местечко, сохранилась неповрежденной до сих пор. «Что оно показывает? — Да погоду на Марсе!» Фраза применялась к старым полузасохшим термометрам, каким-то автомобильным или даже компьютерным штучкам, у которых случались заскоки. «Да погоду на Марсе!»
Меня это невероятно заводило. Погоду! На Марсе! Более того, эта заводиловость не перевелась до сих пор.
И вот сегодня Оно случилось! Я увидела эту самую Погоду на Марсе!!!
* * *
Алена? Здравствуйте! Что вас сюда занесло?
Девушка стояла в ответвлении бокового коридора, ведущего к системе теплогенераторов, и смотрела через большой овальный иллюминатор на скудную серо-коричневую каменистую равнину, по которой время от времени пробегали вихри-толстячки.
Оглянувшись, она не сразу ответила молодому человеку в оранжево-зеленом комбинезоне купола «Фарсида-А».
— Кажется… Артём? Извините, не всех помню. Вот, любуюсь Марсом.
— Артём, верно. А где все ваши, почему вы одна?
— Уехали с телевизионщиками что-то снимать, очередное ревю. Ну их. Не хочу. Хочу почувствовать Марс без помех, наедине.
