СССР-2061. Том 8 | страница 65



Сергей сидел с видом человека, который или не знает, или ест совершенно иное, и в другом месте.

Вот ведь, подумалось Станиславу Петровичу, даже пальцем не шелохнет. Не нервы, а железобетон!

— И если бы не его истории про СССР, — продолжил главврач, — мы преспокойно выписали бы Юрия на следующий день.

Ибо кому нужен пациент без полиса и неопределенного гражданства?

— Про будущий СССР, — вежливо уточнил молодой человек. — Две тысячи шестьдесят первого года.

— Именно. В котором власть принадлежит народу, а все остальное – государству… в смысле, тоже народу.

— Что нелогично, — обронил Сергей, — если исходить из его описаний, потому что государство – неэффективный собственник.

Станислав Петрович с неожиданной для себя резвостью возразил.

— Не такое уж и неэффективное. В космос летают активно, бесплатные медицина и образование, твердый рубль… хотя, кажется, про деньги он не особо распространялся, это я уже о своем, о наболевшем, — Главврач вдруг устыдился пылкости, с которой бросился защищать – и ни что-нибудь, а типичный параноидальный бред, и закончил уже спокойно и окончательно. — В целом, сказочка, красивая утопия. Типичный уход от действительности, эскепизм.

— Вот, — согласился Сергей. — А нельзя ли предположить, Станислав Петрович, что все его рассказы… ну, как бы это выразиться, инспирированы…

Кресло главврача заскрипело.

— Нет. Понимаю, куда вы клоните. Нет.

Э-эх! Обнажилось, вырвалось все-таки на поверхность то самое, тщательно избегаемое, заноза или укор, или даже тоска по несбывшемуся какому-то счастью, бессловесная и молчаливая. И заныло внутри что-то без названия, что, похоже, не удастся заглушить даже коньяком.

Потому что нельзя ни принимать, ни видеть чистую ясную радость совершенно здорового человека, живущего в ладу с собой. С ладу с миром. Без желания доказывать превосходство, без панической боязни реальности. С необыкновенной убежденностью и нездешней прочной уверенностью в собственной правоте.

Юрий и рассказывал о будущем только потому, что его просили, честно и открыто, без позерства. Подобное нельзя носить как маску, подобным живут. Дышат!

Кресло вдруг оказался каким-то окончательно неудобным, сидеть на нем стало невозможно и Станислав Петрович поднялся и подошел к окну, заставив Сергея то ли Александровича, то ли Евгеньевича полуобернуться вслед за ним.

— Все что он говорит – зло сказал главврач, — почти правда… которая ну никак не может существовать! Потому что… потому что… Вот скажите, сколько поколений должно пройти, чтобы искоренить уже вросший в нас эгоизм, настороженность и неверие? Привить не показные – правильные любовь и доверие к ближнему? Заставить забыть о деньгах и поднять голову в небо? И главное, главное – произнести вслух слова, что мы, как свиньи, живем в душевной грязи, мерзости, и что нужно что-то делать, чтобы из нее выбираться!