— Прошу! — едва выговорил Грушевский. — Хоть сию же минуту!..
В эту минуту Грушевский доподлинно ощутил себя главой не будущего — только запроектированного пока — государства, но главой реальной, вполне благопристойной державы. Тридцатилетние труды в области такой не слишком точной науки, какою является история, вскормили в нем склонность к грезам, мечтаниям и безудержной фантазии.
Впрочем, грезы имели под собою и некую почву.
Ведь намерен он был возглавить государство от Дона до Сана и от Курщины до Черного моря. Произрастала на этих просторах пшеница — в мире ей не было равной; раскинулись плантации сахарной свеклы — большие, чем во всех других европейских государствах, вместе взятых; стояли леса из драгоценных промышленных древесных пород; текли неисчислимые реки, богатые рыбой; паслись стада молочных коров и отары тонкорунных овец; откармливались на сало — мировой непревзойденной славы! — свиньи беркшир, йоркшир и гемпшир. А в недрах своих эта благословенная земля хранила неисчерпаемые залежи каменного угля, железной руды, марганца, нефти…
Со времен возникновения жизни на Евразийском материке была Украина скрещением путей не только из варяг в греки, но и из германских, романских, славянских стран в монгольские, турецкие, индийские земли; с Балтийского и Немецкого морей — в моря Черное и Каспийское, с Атлантического — в Индийский океан.
И профессор уже представлял себе в этот миг, как послы мировых держав спешат к нему на аудиенцию и толпятся в передней, наступая друг другу на мозоли…
Пока секретарша передавала французскому представителю, что его ожидают, Грушевский хлопотливо наводил на своем столе порядок. Но разбросанных гранок «Краткой иллюстрированной истории Украины» он не убрал; напротив, достал из ящика еще кипу и разбросал в поэтическом хаосе: представитель легкомысленной Франции должен сразу почувствовать, что имеет дело с человеком занятым и к тому же весьма ученым.
— Идите, панна София! — приказал он. — Встречайте как полагается.
ПЕРВЫЙ ПОСЛАНЕЦ ЗАРУБЕЖНОГО МИРА
1
София Галчко широко распахнула дверь, шагнула в сторону и сделала нечто среднее между военным поворотом через левое плечо и институтским реверансом.
И сразу в комнату впорхнул мсье Энно.
Посланец цивилизованной Франции был одет с поистине французской элегантностью. На нем были безукоризненно отглаженные панталоны — черные в белую полоску, галстук «пари cyap» с огромной фальшивой жемчужиной и строгая черная визитка с модной узкой талией. В руке он держал котелок последнего парижского фасона, то есть с такими узенькими полями, что их с трудом удавалось ухватить пальцами. Однако мсье Энно держал котелок прочно в вытянутой руке — в широком жесте горячего сердечного привета.
