Попов — раз уж они так противоречили отцовским принципам, усвоенным за пятнадцать лет посещений тайных социал–демократических кружков, — пусть, пожалуй, на этот раз и не будет; Меланья с Марфой между собою решили, что искупят грех, когда родится ребенок, тайком окрестив его в церкви. Но без рушников, без деревца, украшенного цветами и лентами, без каравая и танцев вокруг кадки — как испокон веков ведется в народе — свадьба, по категорическому утверждению всех женщин Рыбальской улицы, никак не могла быть признана действительной.
Вот почему Данила — молодой муж, но ещё на правах жениха — был, как жениху и положено, отправлен нанимать музыкантов и обходить соседских парней с приглашением на «первую чарку»; ему, же предстояло посетить лаврскую просвирню пани Капитолину и раздобыть у нее то, что в чарки наливают.
Тосю — молодую жену, которая, однако, не выполнила ещё непременных обязанностей невесты, — послали в дом собирать рушники, чтобы повязать через плечо сватам, белые платочки — тестю и дружке на руку, а для жениха приготовить красный цветок на шапку. Невеста сама должна нашить красный бумажный цветок на женихову шапку. Акт этот символизирует, что девушка выходит замуж не по принуждению, а по доброй воле и горячей любви.
Затем наука была преподана и Ивану с Максимом. Оказалось, что идти к уважаемым соседям, кланяться и приглашать их на свадьбу надлежит, непременно имея палки в руках, — хоть и были они ещё в добром здравии и в костылях не нуждались. Дело в том, что палка в руке отца — не просто палка, а посох главы рода и символ неограниченной родительской власти.
А тем временем девушки, которых уже объявили дружками, затянули «Ой у полі та овес рясний, а в садочку виноград красний» и срубили под забором в садике Колиберды молоденькую четырехлетнюю вишенку, всю в бело–розовой пене весеннего цветения. Наиторжественнейший обряд «витья свадебной ветви» начался. Под громкое пение «Виноград, виноградочку, просю тебе та на порадочку» крсавица вишенка была внесена в дом Брылей, где решено было провести свадебный ужин. С жалобным припевом «Просю тебе та порадь мене, тiльки просю та не зрадь мене» вишенку установили на столе как раз против красного угла, где сядут молодые во время свадебного ужина. Мамы — Марфа и Меланья — первыми бросили горсти барвинка на густые вишневые ветви, на которых за цветом не видно было молодых листьев. И все девушки наперебой принялись украшать ветки — кто колокольчиками сон–травы, кто разноцветной ниткой или бумажным цветочком. При этом девушки вели и вели начатую песню:
