Забрезжил свет. К Андрею медленно возвращалось сознание. Вместе с ним приходила и боль.
Он открыл глаза и сразу понял, что находится не дома.
Андрей лежал на кровати в очень просто обставленной комнате. Старые, местами пожелтевшие, обои, пружинная кровать с деревянным шкафом возле нее и полное отсутствие любой другой мебели.
Руки болели. Посмотрев на них, Андрюха увидел, что кисти были перебинтованы такими же как обои пожелтевшими от времени бинтами.
Он откинул шерстяное одеяло и встал с кровати, отметив, что из одежды на нем остались только трусы. Тело было сплошь покрыто синяками и ссадинами.
– Пристрели меня, дед Мороз, – простонал Андрей.
Он испытывал боль. В памяти вспышками проявлялись воспоминания. Полет над речкой, ушибы…
Потеря сознания.
– Довыделывался, идиот, – мрачно обратился Андрюха сам к себе.
Он подошел к деревянной двери, распахнул ее и вышел из комнаты, с недовольством ощущая, как тело ноет при каждом новом шаге.
Андрей попал в большую, судя по-всему, кухню. Посередине стоял немалых размеров стол, в одном углу стоял шкаф для посуды, в другом – старая газовая печь.
Возле нее, спиной к Андрею, хлопотала девушка.
Фартук был повязан поверх зеленого шерстяного свитера, по плечам спадали вниз густые черные волосы. Андрей залюбовался ее стройными ногами, на которых в обтяжку сидели синие джинсы.
– Эм, извините, – произнес он вслух.
Девушка вскрикнула и прыжком развернулась лицом к Андрею. Увидела, что он практически не одет и тут же вновь повернулась спиной.
– Ваша одежда еще сохнет, – пробормотала она.
– У меня никогда не было дурацких комплексов, – ответил Андрей.
Девушка молчала, возникла неловкая пауза. Андрей подошел к ней, мягко взял ее за плечи и развернул лицом к себе. Протянул ей руку.
– Андрюха, – он постарался максимально приветливо улыбнуться.
Она пожала руку.
– Лиза.
– Елизавета? – уточнил он.
Девушка покраснела и кивнула.
– Глупое древнее имя.
– Вовсе нет. Очень красивое имя, – возразил Андрей.
Он так и держал ее за руку, чувствуя тепло, исходящее от ее ладони.
Внезапно Андрей ощутил сильнейшее желание поцеловать ее прямо сейчас. Первый раз он лицезрел настолько выразительные голубые глаза, которые не отдавали холодным блеском, а, наоборот, словно согревали Андрюху изнутри. На губах Лизы заиграла улыбка.
– Спасибо, – прошептала она, – но, неужели нужно так откровенно стоять бревном и пялиться на меня?
"Целуй ее! Сейчас, или никогда!" – дал знать о себе внутренний голос.
