Продайте мне хоть что-нибудь! | страница 47
Он мне сразу понравился. Еще в кабинете. Тот, который женатый, естественно! Серьезный такой, но с юмором. И юмор классный, сразу не поймешь, шутит или серьезно говорит.
А юмор в мужиках я очень ценю.
Короче. Роман. Но он-то там, а я-то здесь. Он в отгулы приезжает, я к нему, когда свободные дни. У меня были духи тогда «Турбуленс». Он мне все время говорил: «Какой же у тебя запах!»
Потом духи кончились и уже не продавались больше. Он иногда мне говорил: «А помнишь, какие духи у тебя были, когда мы встречаться начали?»
Потом перестал говорить.
Потом сложный период пошел. Непонятно, что делать дальше. На два города – не жизнь! В Питер все звал, но я из своего театра в жизни бы не ушла. Да и потом. Женат!
Мы решили попробовать не встречаться – в тупик зашли.
Полгода прошло. Такая мука! Хотела уже все бросить и ехать к нему.
Вдруг звонит: «Приеду завтра!»
И в этот момент я поняла, что больше его не отпущу. И чтобы он это понял!
Он позвонил в два часа, но я знала, что мне надо делать! Мне надо было найти «Турбуленс»! Срочно!! А его нигде нет! Нигде!!! Я звонить по всем подругам – что делать?!
И меня надоумили. На парфюмерный рынок отправили! И они там были! Очень дорого стоили! Очень! Но я ни секунды не сомневалась, брать или нет!
И ты знаешь, когда мы встретились на перроне, вот в этот самый момент, я тебе передать не могу, что это было за счастье. Я этот момент никогда не забуду, никогда. Он сказал только одно слово, когда мы обнялись: «Турбуленс». И мы поняли, что не расстанемся больше никогда.
Люба. Зона
А на зоне что. Отряд у меня был особо строгого режима. Это значит с большими сроками все сидели. За тяжкие преступления. А когда большой срок дают, знаешь что выходит? Там, на зоне, семьи образуются. Вот так.
Жены – ковырялки. Мужья – коблы.
Их отличить очень просто.
Ковырялка – это жена, никогда не позволит себе платье не по фигуре.
А коблы – наоборот. У них такое же платье, у всех одинаковые, – но висит мешком.
В бане коблы никогда трусов не снимали.
Они семьями жили. Двухэтажные нары, завешенные одеялом. Но спали внизу.
А я ни к тем ни к другим не принадлежала – меня не любили.
Я, конечно, не одна такая там была. Но процентов девяносто – семей.
Одна актриса сидела. Ушивала платье так, что все думали – она ковырялка. Слушай, непонятно было, как она в этом платье двигаться может и вообще дышать, такое оно было узкое.
Но она не была ковырялкой. Просто актрисой была. Платье как у всех. Ситцевое страшное синее платье в клетку. А сидит! И волосы шикарные – по пояс коса.