– Садись, не стой, – майор кивнул Гривцову на самодельный табурет. – Давно сбили тебя?
– Товарищ майор, – Гривцов сглотнул от волнения, – тут наши дня три назад не выходили?
– А что? Знакомые там у тебя?
– Так точно.
– Кто?
– Девушка. Радистка. Была такая? Темноволосая, невысокая?
– Была, – утвердительно кивнул майор. – Подруга?
– Жена, – сказал Гривцов, со странным чувством слушая свой голос, произнесший вслух это слово.
– Дела… – сказал майор.
– Где они сейчас? – спросил Гривцов, прекрасно зная, что на этот вопрос майор ответить не в состоянии.
– Попробуй в особом отделе узнать, – посоветовал майор. – Сам понимаешь – откуда мне знать, куда такие группы по возвращении направляются. Ну, сейчас дам тебе сопровождающего, пойдешь в дивизию.
Ночью Гривцов сидел в землянке начальника особого отдела дивизии и, пересиливая дремоту, пересказывал свою длинную и причудливую историю. Особист спокойно кивал.
– Так как же ты все-таки, капитан, в плен-то попал, а? – спросил он наконец.
– Раненый, – снова сказал Гривцов. – Пистолет перезаряжал, еще одна обойма была, а они добежали, ну и… прикладом по голове.
– А бежал как?
– На бензовозе, – Гривцов снова пересказал этот эпизод. – Стоп, – вспомнил он, хлопнув себя по лбу, и достал из кармана сложенную вчетверо бумагу – «сопроводительное письмо» командира партизанского отряда.
Особист дважды прочитал «сопроводиловку» и заметно смягчился:
– Так ты и попартизанить успел?
– Немножко, – скромно сказал Гривцов, не вдаваясь в подробности – как они стреляли из миномета наугад по домику охраны.
Особист закурил «Казбек» и вынес решение:
– Отправлю тебя завтра в армейскую контрразведку. А там уже направят тебя куда надо. А что ты сидишь как на иголках? Спросить что хочешь?
Гривцов попытался объяснить, что ему очень-очень нужно узнать, где можно найти радистку из группы, которая вышла из немецкого тыла несколько дней назад.
– А вот в контрразведке армии, может, что и узнаешь. А вообще – не мальчик, сам понимаешь – знать это тебе не положено. Да и мне, честно говоря, тоже не положено.
Но ничего нового не узнал Гривцов и в армии… Все, что он мог сделать – это написать письмо на номер полевой почты, где сообщал сведения о себе, и обещал, как только его положение определится, сообщить и свою полевую почту. И оставалось ему гадать: застало ли Катю письмо, или она уже на новом задании, или ее перевели куда-нибудь, и чья-то равнодушная рука поставит на его письмеце казенное «Адресат выбыл», и – ищи ветра в поле…
