— Где видеокамера? — спросила она.
— У Люка Селкирка…
— Да нет, я не о полицейской камере. Где видеокамера Пэйна?
— Мы не нашли видеокамеры. А почему вы думаете, что она должна быть?
— Посмотрите вокруг, Стефан. Эту обстановку создал человек, которому нравится видеть себя в действии. Уверена, что он записывал свои игрища, а вы?
— Пожалуй.
— Для таких выродков в порядке вещей снимать убийство, совершенное во время секса. Видеозапись для них — что-то вроде зарубки на память или любовного трофея. Она же используется как учебное пособие, помогая изучить полученный опыт, перед тем как приобрести следующий.
— Мы еще многое узнаем, когда криминалисты завершат работу в доме.
Дженни подошла к фосфоресцирующей ленте, обозначающей путь в комнатушку, где обнаружили присыпанные землей тела. Их криминалисты пока не трогали. В свете фонаря Стефана ее взгляд наткнулся на торчащие из-под тонкого слоя земли пальцы ног. А что это вон там?.. Тоже палец? Нет, скорее нос или коленная чашечка. Созданный убийцей паноптикум. Припрятанные трофеи. Его сад.
Стефан, стоявший позади нее, переступил с ноги на ногу, и тут она поняла, что все еще держит его руку, в которую вцепилась на пороге подвала, причем вцепилась так крепко, что наверняка повредила кожу ногтями. Они вернулись в освещенное свечами помещение. Склонившись над Кимберли, Дженни осмотрела ее тело: раны и мелкие порезы, синяки и царапины — и вдруг поняла, что больше не в силах сдерживаться, по ее щекам текли молчаливые слезы. Она вытерла глаза тыльной стороной ладони, надеясь, что Стефан этого не заметит, а если и заметит, то, будучи джентльменом, вида не подаст.
Надо немедленно уйти отсюда, в смятении думала Дженни. Не потому, что ее пугал вид Кимберли Майерс, лежащей на матраце, или тяжелая смесь запахов ладана и крови, или отражения в зеркалах, дрожащие в свете свечей. Да, весь этот ужас вызывал у нее невыносимую клаустрофобию и тошноту, но хуже было другое: она почувствовала, что ей невыносимо находиться рядом со Стефаном или любым другим мужчиной, коль скоро мужчина способен так надругаться над женщиной.
Стараясь унять дрожь, она коснулась руки Стефана.
— Ну, я здесь уже вдоволь насмотрелась, — сказала она. — Пойдемте. Нужно осмотреть остальные помещения.
Стефан кивнул и повернулся в сторону лестницы. Дженни готова была голову прозакладывать, что он отлично понимает ее эмоции. Черт побери, негодовала она в душе, как не вовремя у меня проявилось шестое чувство — так, кажется, называют интуицию?! Тут и с привычными пятью-то дай бог справиться…
