Внешность отцов соответствовала моему представлению об облике священнослужителей. Я подсознательно ждал, что они начнут окать, цитируя писание, но бородачи видимо были хорошо воспитаны и не акцентировали в разговоре свою принадлежность к довольно специфическому клану, в отличие от меня, щеголявшего медицинскими терминами. На протяжении всего действа меня мучило сознание собственного несовершенства. Передо мной сидели люди, которых, на мой взгляд, не могли испортить ни пьянка в пост, ни фривольные разговоры о девушках с регентского отделения. С каждой выпитой рюмкой моя самооценка падала.
От самокопания меня отвлек посторонний для этой комнаты звук — мелодичная трель сотового телефона. Оба отца синхронно засунули свои правые руки себе за пазуху, и одновременно вытащили парочку маленьких "Эриксонов".
— Это мой звонит, — пробасил отец Андрей, посмотрев на дисплей, — жена, ребенок маленький, дел по горло.
Посидев еще немного, отцы удалились восвояси, а мы с соседом просидели до трех часов ночи и убрались в полное повидло. Вместо снов мне снились какие-то разноцветные пятна.
— Коллеги, проявите милосердие, угостите кто-нибудь чайком! — ворвался я на кухню-столовую до боли знакомой двадцать седьмой станции "скорой помощи".
В девять утра на кухне всегда многолюдно — старая смена еще не ушла, ее распирает от вчерашних событий, а новая уже заступила, и, устав от домашней скуки, с удовольствием окунается в атмосферу свежих баек и сплетен. В тесном суточном общении утрачиваются понятия мужчины и женщины, все превращаются в коллег. Появляются некоторые нюансы, которые не присущи людям в повседневной жизни.
Выклянчив пакетик вожделенного "Липтона", я присоединился к аудитории, в основном состоявшей из молодых девушек-фельдшеров, которые с интересом внимали очередной скабрезной истории доктора Вислоухова.
— Вызвали, короче, нас вчера на стройку к крановщице, — вещал Вислоухов, теребя клиновидную бородку, — приезжаем, нас встречает прораб и говорит, что там наверху, в кабине башенного крана, у них проблема. Ну, мы спрашиваем, что за проблема, а он в ответ хихикает, как последний кретин. Мы естественно пытаемся прояснить ситуацию. Как всегда, много народу, и ничего не понятно. Прораб, урод, говорит: "Полезайте наверх, сами посмотрите!".
— Леонид Израилевич, неужели вы полезли на кран? — недоумевает смазливая фельдшерица.
— Нет, я уже, Настенька, немолодой, чтобы по кранам за крановщицами лазать. Можно и голову расшибить, а как вы, наверное, знаете, голова не парный орган, — доктор Вислоухов как всегда полон сарказма, — мы вызвали пожарных с лестницей, и они уже снимали их с верхотуры.
