— Женщинам надо уступать, — произнес певучий и медовый женский голос. Стаканы с неохотой вернулись к своим владельцам, а вместо них появился большой бокал с пивом. Ее держала Татьяна. Девушка смотрела на Тома, едва заметно улыбаясь одними глазами. — Смелее, лейтенант!.. Это лучшее пиво… Извините, мой генерал, но сначала виновнику этой вечеринки.
Макартур лишь с наигранным разочарованием развел руками.
Том взял бокал и отпил, чувствуя, что быстро хмелеет, но не от напитка, а от жара внимательных женских глаз.
Не забыли поднести пива и Макартуру. Вытирая пену с губ, он похвалил угощение:
— Просто превосходное! Я что-то раньше не встречал такого. Что за марка?
— Об этом спросите нашего повара, — сказал кто-то. — Он варит его по собственному рецепту.
На него дружно и осудительно зашипели, как на того, кто выдал всеобщую тайну.
— Может ваш повар и самогонку делает? — спросил Макартур.
Также дружно все начали это отрицать. Генерал обвел всех строгим взглядом и добродушно улыбнулся.
— Так и быть — поверю вам, — промолвил он, и добавил, причмокивая: — А пиво действительно хорошее. Спасибо.
Все обернулись, когда в клуб вошли члены правительственной комиссии. Возглавлял шествие Клаус Рубен, Он, на манер Черчилля, играя губами с неприкуренной сигарой. Он был одет в легкий летний белый костюм, и его лицо светилось благодушием.
— Привет всем, — сказал он, поднимая в приветствии пухлую руку. — Вижу, что вы здесь неплохо устроились! Как настроение, ребята?
Присутствующие поспешили уверить его в своем хорошем настроении. Толпа еще немного расступилась. Поднесли кресла.
— Присаживайтесь, сенатор…
Он умостил свое пышное тело, расселись и остальные. По их мечущимся взглядам можно было определить, что чувствуют они себя не в своей тарелке. Гостей угостили пивом. Рубен жадно осушил свой бокал и довольно крякнул, протягивая посуду для новой порции.
— Уф-ф! — произнес он. — Это самое лучшее за сегодняшний день.
Бармен поднес ему на подносе новую порцию и требовательно добавил:
— С вас, сенатор, двадцать пять центов.
Рука Рубена застыла на полпути к желанному бокалу, а его глаза выкатились из орбит от изумления. Он покраснел.
— Что?!
Том заметил, как отвернулся в сторону Макартур, пряча улыбку. Сразу стало понятным, что это он заранее предупредил бармена о пристрастии сенатора к дармовщине. Интересно, как выйдет из этого щекотливого положения виновник пристального внимания остальных.
— Что? — уже мягче спросил сенатор. — Этот превосходный напиток стоит всего четвертак?
