— Ну, так как, поговорим? Или мне еще раз пощупать твой животик?
Вильсон выругался и зло сплюнул, отвернув лицо. Он не собирался говорить вообще.
— Вчера таких было трое, — сказал солдат.
Его фраза была неожиданной не только для Редерсона: Телингтон с Макгредером переглянулись и с ненавистью во взорах уставились на Льюиса, архитектор вновь выругался.
— О чем это ты, Лью? — спросил Том. — Может, тогда ты просветишь меня, а то, кажется, я единственный, кто здесь ничего не понимает.
— Я о мертвом, господин лейтенант… Вчера погибло трое. Среди них был и мой дружок, земляк. Им повезло меньше, чем этому. Все, что от них осталось, можно было уложить на вот эту простыню и завязать узлом. Их поздно нашли.
— Где?
— В разных местах этого проклятого города. Двоих на Четвертой улице, а одного на Двенадцатой — моего товарища, Элвиса, значит.
— Чем они занимались?
— Тем, чем обычно: охрана, кормежка животных, уборка трупов…
— Кто их убил?
— Не знаю, сэр, — солдат, не отводя винтовки от ученых, пожал плечами. — Никто не знает.
— Ты видел их?
— Кого — ребят? Нет.
— Нет, тех, кто вот так вот убивает, — пояснил Том.
— Да, сер. Издалека только. Я стрелял по ним вместе со всеми.
— На что они, или оно, похоже? Или — на кого?
— Не скажу, сэр… Не могу объяснить.
— Хорошо, Лью. Спасибо. Иди в машину. Я тут еще потолкую с джентльменами и поедем дальше работать.
Солдат поставил оружие на предохранитель и бросил ее на плече.
— Сэр, они вам ничего не скажут, — сказал он с уверенностью, и добавил с презрением и злобой: — Это все их штучки. Натворили чертовщины, из-за которой уйма ребят погибла, а теперь хотят бомбу бросить, чтобы, значит, и следов не осталось.
Вильсон встал и стал отряхиваться.
— Он прав? — спросил его Том.
— Чушь!
Подошли Телингтон и Макгредер.
— Здесь мы абсолютно ни при чем, — мягко сказал Рик. Тед подтвердил его слова кивком. — Мы знаем, что солдаты так думают, но ничего не можем сделать, так как совершенно не знаем ничего сами.
— Если послушать — так прямо святые! — бросил водитель.
— Я сказал: иди в машину! — крикнул на него Том. — Это приказ, солдат.
Водитель ушел.
— Но хоть как-то объяснить можете? — настаивал Редерсон.
— Мы пытались за завтраком, — громко сказал Вильсон.
— Я рад, что вы заговорили человеческим голосом, — съязвил Том.
— Лучше ваш язвительный тон, чем кулаки, — в тон ему ответил архитектор.
— Но, простите, ваши "палки-рычаги" никак не вяжутся с этим случаем, — сказал в раздражении Том, и все, как по команде, посмотрели на труп. Простыню куда-то вновь унесло, и он своим видом заставлял от ужаса сжиматься сердце.
