— Фиш-энд-чипс [5]. Сто лет не ела.
— Здесь за углом небольшой торговый центр, примерно пять минут ходьбы. Там найдется хлеб, молоко и прочие основные продукты. Напиши список, я схожу туда и принесу все, что тебе может понадобиться сегодня.
Но Элли больше не хотела соглашаться на его помощь:
— Пять минут ходьбы — это не проблема. Я разберу вещи и отдохну, а потом опробую тот слинг, что сегодня купила, и возьму Мышонка на ее первую прогулку.
Смешно, но Макс чувствовал себя так, как будто его отстранили от чего-то важного. А чего он, собственно, хочет? Сопровождать Элли и Мышонка по магазинам, чтобы люди думали, что это его ребенок? Чувствовать отцовскую гордость? Это пора прекращать.
— Я, пожалуй, пойду на работу. Время, на которое я договорился о подмене, заканчивается. Пришли эсэмэску, если тебе понадобится что-нибудь еще, кроме фиш-энд-чипс, к вечеру. У тебя же есть мой номер?
— Конечно. — Элли снова улыбнулась. — Иди, Макс. Там ты понадобишься.
А здесь, получается, нет? Хорошо. Еще на один шаг ближе к тому, чтобы сбросить с себя ту ответственность, которую он взвалил на себя, когда Элли вошла в его жизнь.
Макс быстро вышел. Пока не успел ощутить какие-нибудь еще странные эмоции и не попытался их проанализировать.
Элли смотрела, как отъезжает его внедорожник, оставляя пустым пространство перед ее блоком. И в ее душе тоже. Теперь она с малышкой осталась одна. Действительно одна. Нет кнопки, чтобы вызвать помощь. Врачи и санитары не ходят по коридору через определенное время, нет привычного рабочего шума госпиталя. Макс, конечно, потом вернется, и Элли должна показать ему, что хорошо справляется. Что заслуживает тех усилий, которые он приложил, чтобы ей помочь.
Следующие несколько часов она действительно справлялась хорошо. Она разобрала вещи и разложила их по комнате, что заставило ее почувствовать себя хотя бы чуть-чуть как дома. Она застелила колыбельку красивыми одеяльцами с вышитыми по углам маленькими желтыми уточками. Убрала детскую одежду в шкаф и положила подгузники и влажные салфетки рядом с мягкой подстилкой для переодевания. Когда Мышонок проснулась, Элли накормила ее, искупала и переодела в новую одежду, подаренную Максом на день рождения. Она пронесла малышку по комнате, показывая на каждый предмет мебели и объясняя, для чего он нужен. Когда малышка захотела спать, Элли уложила ее в новую колыбельку. Затем Элли сама упала на кровать и крепко заснула.
Ее разбудил громкий звук телевизора у соседей. Сперва она не поняла, где находится, и собиралась перевернуться на другой бок и снова заснуть, но потом вспомнила и побрела в ванную, чтобы умыться, надеясь, что это поможет ей окончательно проснуться. А то Мышонок скоро проснется и чего-нибудь захочет, или, чего доброго, появится Макс с ужином. Но холодная вода не очень помогла. Ноги были свинцовыми, в глаза словно насыпали песка, голова ничего не соображала. Она отбросила мокрые пряди челки и вытерла лицо насухо. Ей давно пора подстричься. Может, стоит вообще все это состричь — расчесываться сейчас не было никаких сил. Уронив полотенце, Элли посмотрела в зеркало, чтобы обдумать этот вариант, и — о господи, она выглядела просто ужасно! Она похудела гораздо сильнее, чем обычно бывает после родов, из-за своей болезни. Волосы были безжизненными, как сухая трава, а растянутая кофта, которая помогала скрывать беременность, сейчас просто-напросто на ней висела. Она была похожа на уличного ребенка. На бездомную. Уверенная молодая мать должна выглядеть совершенно иначе. Она смотрелась жалкой, и на какой-то момент ее охватило отчаяние.
