Ждать пришлось недолго. На следующей неделе пришел телекс: завтра спецвагоном на станцию Н.-пассажирская прибывают в распоряжение области сирены средиземноморские стандартные. Так и было напечатано, слово в слово: средиземноморские стандартные. И о чем они там в Москве себе думают? Если стандартные, так хоть номер стандарта сообщи.
В назначенный час товарищ Н. и сопровождающие его оживленные лица вошли под своды горвокзала.
От рядовой публики перрон был очищен, состав подали на дальний путь, а спецвагон отцепили и подогнали точно к зданию вокзала. Вагон был не наш, с какими-то ступенечками и поручнями, с бронзовыми накладками и разными финтифлюшками, даже цвета не нашего. Духовой оркестр вскинул трубы, дирижер в фуражке и кителе взмахнул рукой, и томительные звуки "Амурских волн" полились над перроном. Весь цвет областного аппарата древнегреческим хором выстроился перед спецвагоном - все люди статные, горделивые, в светло-серых летних шляпах, товарищ Н. посередине и чуть впереди, остальные на полшага сзади.
Появился микрофон. Товарищ Н. привычно шагнул к нему и нацепил очки, помощник протянул аккуратные четвертушки бумаги с напечатанной речью. По мановению дирижера смолк оркестр. Но вагонная дверь оставалась закрытой, выступать было не перед кем. Товарищ Н. нахмурился и подозвал жестом растерянного распорядителя с красной повязкой на рукаве. Выслушав указания, распорядитель бросился к вагону - и в этот момент двери распахнулись. Все затаили дыхание, распорядитель застыл на месте, товарищ Н. опять надел очки и придвинулся к микрофону. Однако вместо сирен из двери, держась за бронзовый поручень, вышел хорошо одетый молодой человек. Небрежно, как может позволить себе только столичный чиновник, да и то не всякий, он кивнул встречающим и коротко спросил:
- Где насест?
Вот те-на! Так все продумали, последние мелочи учли и расписали, даже хлеб-соль на жостовском подносе под рушником держали наготове во втором ряду, а о насесте забыли...
Общеобразовательный уровень нынче настолько высок, что мы не сочли нужным знакомить читателя с приключениями древнегреческого путешественника, полагая, что о них всяк знает сам, если не по подлиннику, то хотя бы понаслышке. А потом спросили одного собрата-литератора, и не какого-нибудь, а из кругов, близких к секретариату союза, дачу в Тарусе имеет,- кто это такие, сирены?
А он усмехнулся презрительно и отвечает - вы что, ребята, сами не знаете? Это такие полубабы-полурыбы, с хвостом от пупка и с грудями.
