И вот Филипс вновь открыл дверь в Патологию. Обстановка ничем не напоминала ту, что он видел в студенчестве. Отделение перевели в новое здание медицинского института и оформили в стиле ультрамодерн. Тесные и мрачные помещения с высокими потолками и мраморными полами, шаги по которым вызывали неестественное эхо, сменились просторными и светлыми. Кругом белый пластик и нержавеющая сталь. Вместо отдельных комнат — залы, поделенные невысокими перегородками. На стенах цветные репродукции картин импрессионистов, особенно Моне.
Секретарша направила Мартина в анатомический театр, где доктор Джеффри Рейнолдс занимался со стажерами. Мартин рассчитывал застать Рейнолдса в кабинете, но секретарша настойчиво предлагала пойти туда, поскольку доктор Рейнолдс охотно отвлекается. Но Филипс беспокоился не о нем, а о себе. Пришлось все же последовать в направлении указующего перста секретарши.
Напрасно он так легко согласился. На секционном столе из нержавеющей стали, как кусок мясной туши, был разложен труп. Вскрытие только началось — сделан Y-образный разрез от груди до лобка. Кожу и подкожные ткани отвернули, обнажив ребра и органы брюшной полости. Когда Филипс вошел, один из стажеров с громким треском перекусывал ребра.
Рейнолдс увидел Мартина и подошел. В руке он держал большой, как у мясника, секционный нож. Мартин смотрел в сторону, чтобы не видеть происходящего перед собой. Помещение напоминало операционную. Это был новый, по-современному оформленный кабинет, целиком выложенный плиткой, чтобы легче было поддерживать чистоту. Пять столов из нержавеющей стали. По задней стене ряд квадратных дверей холодильников.
— Привет, Мартин, — произнес Рейнолдс, вытирая руки о фартук. Сожалею по поводу Марино. Я с удовольствием помог бы тебе.
— Я понимаю. Спасибо за участие. Поскольку вскрытие не состоялось, я пытался провести томографию на трупе. И столкнулся с удивительной вещью. Знаешь, что я обнаружил?
Рейнолдс покачал головой.
— Мозга не оказалось. Кто-то удалил его и все зашил, так что практически ничего не видно.
— Ты что?!
— Да, вот так.
— Господи! Представляешь, какая поднимется шумиха, если это дойдет до прессы, не говоря уж о семье? Семья же совершенно однозначно была против вскрытия.
— Вот поэтому я и хотел с тобой поговорить.
Они помолчали.
— Подожди-ка, забеспокоился Рейнолдс. — Ты что, думаешь, к этому имеет отношение Патология?
— Я не знаю, — признался Филипс.
У Рейнолдса покраснело лицо, на лбу вздулись вены. — В одном могу тебя заверить. Тела здесь не было. Оно было отправлено прямо в морг.
